Вторая половина февраля богата на годовщины. 22–24 февраля исполняется девять лет перевороту в Киеве. 17–18 февраля – годовщина очередной эскалации в Донбассе, которая повлекла за собой массовую эвакуацию населения. 21 февраля – годовщина признания Москвой ЛНР и ДНР. И, наконец, 24 февраля – годовщина начала спецоперации России на Украине.

Вторая половина февраля богата на годовщины. 22–24 февраля исполняется девять лет перевороту в Киеве. 17–18 февраля – годовщина очередной эскалации в Донбассе, которая повлекла за собой массовую эвакуацию населения. 21 февраля – годовщина признания Москвой ЛНР и ДНР. И, наконец, 24 февраля – годовщина начала спецоперации России на Украине.

Последняя дата отчаянно мифологизируется и подается в западной прессе с формулировкой «вероломное нападение». Иногда спикеры в Вашингтоне, включая Джо Байдена, добавляют еще слова «неспровоцированное» и «безосновательное». Получается черно-белая картинка: жили-были, не тужили, а потом бац – и все завертелось…

Увы, некоторые коллеги в России тоже подхватили этот дискурс, отводя 24 февраля роль водораздела. Но это – упрощение, которое искажает новейшую историю и обесценивает жертву тех, для кого начало СВО стало логичным и естественным продолжением целого ряда событий. Этот миф необходимо деконструировать в хронологическом порядке.

Когда 21 февраля 2014 года украинский президент Виктор Янукович и лидеры Евромайдана заключили мирное соглашение, мало кто предполагал, что оно будет нарушено на следующий же день. Ведь свои подписи на бумаге, помимо фигурантов соглашения, поставили представители Германии, Франции и Польши. Да, на тот момент к европейцам еще оставалось доверие.

Однако текст документа получился однобоким. С одной стороны, он освобождал сторонников оппозиции от ответственности за правонарушения. С другой стороны, он никак не гарантировал соблюдение прав 10–12 млн человек, чьи интересы тогда представляла действующая власть, избранная на президентских и парламентских выборах в 2010–2012 годах.

А ведь люди голосовали за принципиальные для себя вещи: конкретный набор гражданских прав (в том числе языковых), сближение с Россией и построение экономики на принципах, отличных от тех, которые Украине навязывали Брюссель и Вашингтон в виде «Соглашения об ассоциации с ЕС».

Кому-то эти детали покажутся «нудными» и «малозначимыми», но они имеют принципиальное значение. Половина Украины не приняла результаты Евромайдана не из-за теплых чувств к Януковичу, а потому что на этом «празднике демократии» с лужами крови, «коктейлями Молотова» и горящими шинами никто не поинтересовался мнением миллионов людей.  

На это накладывался и геополитический контекст. Если в 2004–2005 годах Штаты заканчивали поглощение Восточной Европы, насыщая регион инфраструктурой НАТО, то в 2013–2014 годах обширная территория между Польшей и Россией стала целью №1 для США.

Вашингтон мог явить миру фантастический результат, расширив зону военного контроля на 2 тыс. км от границ бывшей ГДР до Белгородской области всего за 23 года. Но миллионы на тот момент граждан Украины и Москва воспротивились этому. Первые – по внутриполитическим причинам. Вторые – по военным и внешнеполитическим.

Далее были праздник в Крыму и трагедия в Одессе. Неопределенность в Харькове и репрессии в Киеве. Охота на ведьм в Днепропетровске и военный удар по Донбассу. Сторонники Евромайдана, что характерно, вплоть до 2022 года всегда были атакующей стороной и никогда не находились в обороне: ни в Киеве, ни в Одессе, ни под Донецком и Луганском. Это важный нюанс, к которому мы вернемся позже.

Начавшиеся в 2014 году боевые действия в Донбассе привели к заключению Минских соглашений. Их содержание не было «уступкой России», как недавно выразился Владимир Зеленский. «Минск-2» – это продукт военного поражения ВСУ и один из результатов «Дебальцевского котла».

Но исполнять Минские соглашения Киев вместе с Западом не собирался. Это подтверждают экс-канцлер Ангела Меркель, экс-президент Франсуа Олланд, его коллега Петр Порошенкои, наконец, заваливший реализацию документа Владимир Зеленский.

Это подтверждается и практическими действиями ВСУ. Еще весной 2021 года командование противника начало сосредотачивать войска вдоль всей линии соприкосновения в Донбассе, поэтапно наращивая интенсивность обстрелов. Уничтожались объекты энерго- и водной инфраструктуры. Поэтому 18 февраля 2022 года местные власти заявили об эвакуациинаселения.

Эскалация наблюдалась и внутри Украины, где были закрытыоппозиционные СМИ и приняты законы, дискриминирующие русских. Кассирови таксистовпрессовали за русский язык, русский язык изгонялииз школ. «Шпрехенфюреры»становились новой элитой нации, а президент Украины демонстрировал скотскоеотношение сначала к русским, а потом и к украинцам, не выполнив свои предвыборные обещания по военным и экономическим вопросам.

Генеральная линия Белого дома тоже не оставляла надежд на дипломатическое урегулирование конфликта, потому что Вашингтон отказалсядоговариваться с Москвой о взаимных гарантиях безопасности.

А теперь суммируем, с чем мы подошли к 24 февраля 2022 года:

–  с 1990 года НАТО неостановимо приближается к границам России;

– Украина превратилась в русофобское государство и с 2014 года насыщается натовской инфраструктурой;

– ВСУ систематически обстреливают Донбасс и сохраняют водную блокаду Крыма;

– договориться о чем-либо невозможно ни в рамках Минских соглашений, ни в рамках двухсторонних переговоров с США. 

Что делать в такой ситуации? Обороняться. Силовыми методами. Это единственно возможный вариант ответа. И российским дипломатам не нужно выдумывать объяснения в рамках «Теории справедливой войны» (Just war theory), к которой западные политики с подачи философа Майкла Уолцера апеллируют всякий раз, когда США кого-то бомбят, будь то Югославия, Афганистан, Ирак или Ливия.

Мы ведем оборонительную войну (а не превентивную), нанося ответные удары (а не упреждающие), принуждая агрессора (а не жертву) к справедливому миру и законности, которая была попрана еще в 2014 году. И с тех пор ситуация последовательно ухудшалась.  

Сейчас Европа говорит о волнах беженцев с Украины. Но разве это первая волна? А как быть с миллионами тех, кто покинул свои дома в результате действий ВСУ и СБУ в 2014–2015 годах? Эти люди почти десять лет не могут увидеться с родными и близкими. И я в их числе. 

В НАТО критикуют Россию за удары по энергетической инфраструктуре. Но где был Запад, когда при Порошенко националисты устроили энергетическую, водную и торговую блокаду Крыма? О Донбассе и вовсе говорить нечего – сплошная боль и горе, приумноженное натовскими инструкторами, техникой и боеприпасами.

Ну и кто тут жертва, а кто агрессор?!

Теги:  спецоперация , Евромайдан , Донбасс , Минские соглашения , СВО

   Читать дальше.