Энергетический переход терпит крах, несмотря на усилия его адептов – западных стран, заявил глава «Роснефти» Игорь Сечин в своем докладе. Огромные инвестиции в солнечную и ветряную энергетику не привели к вытеснению традиционных углеводородов. С какими проблемами столкнулся Евросоюз и как идея о спасении планеты от выбросов парниковых газов становится новым способом колонизировать бедные страны?

Энергопереход терпит крах, несмотря на усилия его адептов – западных стран. Такое мнение выразил глава «Роснефти» Игорь Сечин в своем докладе «Энергопереход и фантомные баррели: Оставь надежду, всяк сюда входящий. В светлое будущее мировой энергетики возьмут не всех!» на ПМЭФ-2024.

По его словам, огромные инвестиции, вложенные за последние десятилетия в развитие альтернативных источников энергии, не привели к вытеснению ископаемого топлива с энергорынка.

Ископаемые виды топлива выигрывают по ключевой характеристике любого вида энергии – это платность его энергетического потока. По этому показателю нефть и газ в сотни раз опережают и солнечную, и ветровую энергию, отмечает Сечин со ссылкой на исследования 1976 года будущего лауреата Нобелевской премии по физике академика Петра Капицы. Ко всем прочим недостаткам, ВИЭ имеют неравномерный характер генерации энергии. Сегодня ветер есть, а завтра – нет.

«Основная проблема возобновляемой энергетики – это зависимость от природных факторов, которые невозможно подстроить под утренние и вечерние пики потребления, под снижение потребления ночью, то есть потребности человека. Если нет солнца или ветра, то нет и энергии. Когда сильная жара – это тоже плохо, так как происходит перегрев оборудования, и солнечные панели отключают. Чрезмерный ветер, ураган тоже опасен тем, что ломается оборудование. Вторая проблема ВИЭ – это невозможность сохранять производимую электроэнергию, в отличие от традиционных угля, газа и нефти. Предполагается, что систему хранения обеспечит водородная энергетика. Идея в том, что электроэнергию от ВИЭ методом электролиза воды будут перерабатывать в водород, а когда солнце погаснет и ветер утихнет, то из этого водорода возьмут электроэнергию. То есть водород используется как система хранения ВИЭ», – рассказывает Игорь Юшков, эксперт Финансового университета при правительстве РФ и Фонда национальной энергетической безопасности.

Однако есть одна большая проблема. Как отмечает Сечин, для водородного топлива пока не существует ни коммерчески реализуемой технологии производства, ни логистики, ни даже рынков сбыта.

Кроме того, у водорода низкий КПД: при его производстве требуется расходовать энергию больше, чем объем энергии, полученной на выходе. Альтернативные источники энергии пока не могут обеспечить ни надежность поставок, ни оптимальные технико-экономические характеристики. Поэтому пока ВИЭ не могут существовать без поддержки традиционной энергетики, которая страхует всю энергосистему.

На этом недостатки возобновляемой энергетики не заканчиваются. С экологической и экономической точек зрения тоже есть большие вопросы. «Во-первых, ВИЭ – это не вечный двигатель, как часто пытаются представить ее адепты. Для возобновляемой энергетики все равно нужны полезные ископаемые, просто другие. Это всевозможные редкоземельные металлы, литий, кобальт и прочее. Их тоже надо добывать, и эта добыча наносит ущерб, и есть вопросы к достаточности этих ресурсов», – говорит Юшков.

Утверждение о связи выбросов с изменением климата требуют более объективной оценки, считает глава «Роснефти». По мнению ряда авторитетных ученых, например, лауреата Нобелевской премии по физике Джона Клаузера, основной причиной изменения климата являются естественные механизмы саморегуляции планеты, а не «человеческий фактор».

Сторонники теории антропогенного фактора (что в изменении климата виноват человек) преподносят энергопереход как иллюзию спасения мира. Однако сейчас, когда накоплен опыт энергоперехода, ясно, что ни его цель, ни подготовка к нему не были проработаны в соответствии с задачами и потребностями человечества, такими как инфраструктура, финансирование, обеспечение сырьевой базы, наличие соответствующих технологий. Несмотря на то что за последние два десятилетия по всему миру в энергетический переход было инвестировано около 10 трлн долларов, альтернативные источники энергии так и не смогли вытеснить углеводородное топливо, отмечается в докладе Сечина.

По его данным,

сегодня ветровая и солнечная энергетика обеспечивают менее 5% мировой выработки энергии, а доля электромобилей составляет около 3%, за этот же период потребление нефти, газа и угля суммарно выросло на 35%, а их совокупная доля в мировом энергобалансе не изменилась.

Более того, потребление нефти и угля, а также использование газа в электрогенерации вышли на новый рекордный уровень в 2023 году.

Любопытно, что Китай стал чемпионом не только по инвестициям в ВИЭ, но и по производству оборудования для ВИЭ, и по выработке возобновляемой электроэнергии.

«Это откровенно беспокоит и раздражает западный мир, особенно Евросоюз. ЕС даже просил Китай уменьшить производство солнечных панелей и прочего оборудования, потому что европейские производители не могут с ними конкурировать и им приходится закрываться. Китай нарушает амбиции ЕС стать технологическими лидерами по ВИЭ», – говорит Юшков.

При этом производство солнечных панелей и ветряков – это по-прежнему недешевое удовольствие. «Нельзя сказать, что стоимость солнечных панелей и ветряков не уменьшилась. Раньше это было очень дорого, теперь – это просто дорого. Это хорошо видно по стоимости моделей электромобилей, которые стоят дороже своих бензиновых аналогов. При этом при подсчете себестоимости производства электроэнергии с помощью ВИЭ, как правило, не учитывают огромные затраты, которые потребуются на тотальную электрификацию, на строительство энергосетей, на производство меди, алюминия и т. д. Если переходить на электрокары, то нужно строить масштабную инфраструктуру и для них», – объясняет Игорь Юшков.

Сечин считает, что концепция энергоперехода основана на дискриминации, где партнеры в любой момент могут принести в жертву интересы друг друга.

И особенно явно это проявилось при реализации проекта по «спасению» Европы от мнимой зависимости от российских энергоносителей. ЕС, по сути, не только принес в жертву свою энергобезопасность, но и отказался и от своего суверенитета.

Самим европейцам пришлось заплатить большую цену за такой искусственный энергопереход. После того как ЕС сократил закупки российских энергоносителей, он потратил на импорт газа из других стран более 630 млрд долларов с 2021 по 2023 год. Это соизмеримо с совокупными расходами Европы на газ за предыдущие восемь лет. Инвестиции европейских стран в «зеленую» энергетику за тот же период приближаются к этой сумме, приводятся данные в докладе Сечина.

Увеличившиеся расходы на газ, по его словам, съедают маржу таких энергоемких отраслей, как производство стали, удобрений, химикатов, керамики и стекла. В результате производственная активность еврозоны снижается начиная с середины 2022 года, а 32% предприятий Германии уже планируют перенос своих производственных мощностей за рубеж.

Выигрывают от этого США. По данным МВФ, за последние 15 лет экономика Евросоюза выросла всего на 13% в сравнении с аналогичным показателем США на уровне 85%. При этом средний доход на душу населения стран Евросоюза упал к большинству североамериканских штатов и сейчас он на 52% ниже, чем в среднем по США.

Если этот тренд продолжится, то уже к 2035 году разрыв в ВВП на душу населения между США и ЕС будет пятикратным, то есть таким же, как между Японией и Эквадором сегодня, говорится в докладе.

С другой стороны, «зеленый» переход является формой неоколониализма в отношении развивающихся стран, считает глава «Роснефти». Потому что программа энергоперехода является, по сути, мощным санкционным барьером для 88% населения Земли, то есть для всех, кто не входит в «золотой миллиард». По сути, это необъявленные санкции, которые между тем применяются.

«Можно выделить три аспекта проявления неоколониализма. Во-первых, то, что возобновляемая энергетика тоже требует полезных ископаемых типа лития и кобальта, и берутся они зачастую в развивающихся странах типа Чили, Конго и т. д. Там, где добывают эти металлы, часто остается лунный ландшафт, это очень неприятная история для окружающей среды. Во-вторых, ЕС вводит углеродный налог. Если товар в развивающейся стране произведен с использованием электроэнергии на угольной или даже газовой электростанции, то при поставке этого товара в ЕС придется заплатить высокий углеродный налог. То есть другим странам придется поделиться своей маржей с европейцами. Куда пойдут эти деньги? ЕС может построить на них себе ветряков и солнечные станции», – говорит Юшков. То есть бедные страны заплатят Евросоюзу за некое спасение мира.

При этом, замечает эксперт, богатые западные страны прошли все энергетические эпохи от сжигания дерева, угля, нефти и газа, используя наиболее эффективный для себя энергоресурс, получили экономическое благосостояние и теперь могут себе позволить инвестиции в возобновляемую энергетику. Но Запад отказывает в праве на такое же логичное энергетическое развитие развивающимся странам в Африке и в Азии, требуя от них перестать жечь уголь и сразу переходить на возобновляемую энергетику.

Понятно, что бедные страны не могут совершить такой невероятный скачок, и богатым странам будет легко ими манипулировать, прикрываясь глобальными идеями о защите планеты. При этом поделиться своим благосостоянием и бесплатно поставить инфраструктуру для ВИЭ Запад, конечно, не собирается.

Теги:  Евросоюз , солнечная энергия , энергетика , ВИЭ

   Читать дальше.