Франция готовится «изгнать из страны» свыше десятка граждан России, и это вовсе не те, кто попал в какие-либо санкционные списки. Речь идет о сторонниках радикального исламизма, выходцах с Северного Кавказа. Кто эти люди и какое отношение они имеют к диким преступлениям в регионах Франции?

«Убийство в Аррасе» – так мог бы называться бестселлер какого-нибудь известного французского автора детективов, к примеру, Мишеля Бюсси или Франка Тилье. Однако вместо сюжета, который существует лишь в пространстве текста, порожденного воображением, вышло более чем реальное преступление – кровавое и дикое. В обыкновенном провинциальном городе на севере Франции бывший ученик лицея зарезал учителя литературы и ранил еще трех человек.

Происшедшее довершают некоторые нюансы, из-за которых это дело вызвало широчайший общественный резонанс. 20-летний убийца – мигрант, он появился на свет в городе Малгобеке на территории Ингушетии. В некоторых источниках сообщается, что преступник с точки зрения этнического происхождения чеченец, другие пишут, что он ингуш. Во Франции он живет с пяти лет.

При этом во Франции зачастую не делают различий между национальностью и страной происхождения, так что иные местные журналисты, чтобы не утруждать себя, просто пишут, что Мохаммед Могушков – русский. Европейскому обывателю ни к чему перегружать мозг лишними деталями, а русский террорист, который убил французского учителя литературы – такое происшествие хорошо укладывается в русофобскую парадигму СМИ. Куда менее удобно оказалось для них объяснить некоторые подробности.

Прежде всего выяснилось, что семья Могушковых давно находится, так сказать, под неусыпным надзором властей. Старший брат преступника уже сидит в тюрьме по причине своего радикального исламизма. Младшего брата, подростка 17 лет, задержали, так как сочли, что он помогал убийце. А сам убийца еще до совершения преступления попал в специальный список под кодом S, что означает потенциально опасного для общества гражданина. Отца Могушкова, также отмеченного этой литерой, несколько лет назад выслали из Франции, но такая мера не может быть применена к тем, кто попал во Францию в возрасте младше 13 лет.

Министр внутренних дел Франции Жеральд Дарманен уверяет, что за Мохаммедом Могушковым следили, прослушивали его разговоры и вообще не выпускали его из виду. Возникает логичный вопрос: если следили, почему не уследили? Почему никто не помешал ему наброситься на 57-летнего учителя Доминика Бернара с ножом и нанести тому смертельные раны с криками «Аллах Акбар»?

Разумеется, сразу же нашелся неназванный, но осведомленный источник, который разъяснилпрессе, что «ничто в его (Могушкова) телефонных разговорах в последние дни не указывало, что он собирается перейти к действиям». И вообще его поступок характерен для «радикального одиночки, чей настрой известен, когда же он решает внезапно перейти к делу, нейтрализовать его нелегко как раз по причине того, что он действует спонтанно».

Тем не менее имеются некоторые сомнения в квалификации Бюро внутренней безопасности (DGSI), и не только потому, что оно прохлопало теракт.

Сразу же после убийства сотрудники DGSI и антитеррористического подразделения полиции задержали всех, до кого смогли дотянуться, включая мать и сестру убийцы, а также двух мигрантов из Белоруссии. Последних, впрочем, пришлось вскоре отпустить и даже объявить публично, что они «оказались совершенно ни при чем» (оно и понятно: где Белоруссия, а где радикальный исламизм). И заявления, что сотрудники внутренней безопасности имели полный доступ к телефону убийцы, включая зашифрованную переписку в мессенджерах, плохо согласуются со словами министра внутренних дел, будто единственное, что Могушкову можно было поставить в упрек до убийства преподавателя – это то, что он бил членов своей семьи, в том числе мать.

К тому же убийца, как внезапно выяснилось, накануне преступления опубликовал видео, в котором заявил, что действует во имя «Исламского государства» (запрещено в РФ). Он сделал данное видео с помощью своего телефона и при этом ничем не возбудил подозрений тех, кто за ним следил? Или же представители Бюро внутренней безопасности попросту беспардонно врут, а в реальности ничего не контролируют и даже не понимают, чем уроженец российского Северного Кавказа отличается от уроженцев Белоруссии?

Тем не менее французские власти предельно четко обозначили свое отношение к происшедшему. Во-первых, DGSI ни в чем не виновато, оно трудится не покладая рук, и нечего предъявлять ему претензии. Во-вторых, французская Фемида в лице антитеррористического прокурора Жан-Франсуа Рикара озвучилаобвинения: «объединение преступников-террористов для совершения убийств» и «убийство с террористическими мотивами». То есть терроризм и действия в составе организованной группы, в которую включили также кузена убийцы, который знал о готовящемся преступлении, но не сообщил о нем куда следует.

Впрочем, так как недоносителю меньше 16 лет, он, скорее всего, отделается испугом. Сколько в итоге получит Могушков, остается под вопросом, но при необходимости французские законы позволяют упрятать за терроризм пожизненно (де-факто, впрочем, на 30 лет максимум), и статьи преступнику инкриминируют самые что ни на есть серьезные.

Не ограничившись этим, теперь власти Франции решили одновременно разобраться с нежелательными гостями и ускоритьвысылку 193 радикалов-иностранцев. Из них 85, как заявил Жеральд Дарманен, «совершенно точно уже не находятся в стране», что значительно облегчает задачу.

Как сообщается, 60 граждан России на территории Франции занесены в списки с литерой S по причине приверженности радикальному исламизму. 40 из них сидят, а «11 можно изгнать из страны», заметилминистр. Также он объявил, что желает включить в свой проект закона о мигрантах право аннулировать вид на жительство любому, кто примкнет «к джихадистской идеологии».

Убийство в Аррасе произошло через три года после того, как другой выходец с Кавказа, этнический чеченец Анзоров убил и обезглавилучителя Самюэля Пати.

В том же 2020 году представители чеченской диаспоры устроили беспорядки в Дижоне. Тогда французы напряглись и на всякий случай посчитали, сколько чеченцев живет во Франции (от 20 тыс. до 40 тыс.) и сколько внесеныв списки подозрительных лиц (около 300 человек по состоянию на 2020 год, то есть 3% от общего числа).

Нервирует французов и кавказская организованная преступность, и ее возможные связи с исламизмом. Также эксперты отметилиразрыв между поколениями – если старшее поколение, осевшее во Франции, мечтало о «независимости Ичкерии», то младшее, привезенное сюда в возрасте пяти-шести лет (случаи Анзорова и Могушкова), уже думает о джихаде в мировом масштабе. А для начала убивает французских учителей.

По комментариям французов в соцсетях, впрочем, видно, что они не слишком верят в декларированные намерения макроновского правительства. Воинственная риторика французских властей связана в первую очередь с желанием перехватить повестку у стремительно набирающих популярность правых, а во вторую – со стремлением обозначить нечто вроде ответа на вызов: смотрите, какие мы молодцы, мы сейчас вышлем сотню человек, и все волшебным образом устроится.

Но ничего, по сути, не изменится. Так, журналисты раскопали, что высланный из Франции Могушков-отец преспокойно вернулся через несколько месяцев, и ничего ему за это не было. И если у его сына окажется ловкий адвокат, он сумеет превратить суд в бесконечное шоу, которое волей-неволей будут пиарить все СМИ страны. А это значит, что новый теракт подобного рода становится лишь вопросом времени.

Теги:  Франция , убийство , терроризм , мигранты

   Читать дальше.