9 марта мы встретились в гостинице «Славянская» в Луганске. Депутат Госдумы Дмитрий Кузнецов организовал инспекционную поездку к мобилизованным, общественный контроль – военкоры, журналисты, гуманитарщики. Осталась фотография, на которой Максим Юрьевич Фомин, он же Владлен Татарский, Дмитрий и я склонились над столом, обсуждаем маршрут. Помню, я переслал координаты, и мы пытались понять, где это место на карте. Максим нашел и сказал, что это часа два от Волновахи. Мы ездили в сторону Сватово, потом в Макеевку под Донецком. Самые мощные встречи были в Луганске: в учебном центре, где готовят операторов БПЛА.

9 марта мы встретились в гостинице «Славянская» в Луганске. Депутат Госдумы Дмитрий Кузнецов организовал инспекционную поездку к мобилизованным, общественный контроль – военкоры, журналисты, гуманитарщики. Осталась фотография, на которой Максим Юрьевич Фомин, он же Владлен Татарский, Дмитрий и я склонились над столом, обсуждаем маршрут. Помню, я переслал координаты, и мы пытались понять, где это место на карте. Максим нашел и сказал, что это часа два от Волновахи. Мы ездили в сторону Сватово, потом в Макеевку под Донецком. Самые мощные встречи были в Луганске: в учебном центре, где готовят операторов БПЛА.

Максим везде был предельно компетентен, дотошен, чуток, профессионален, практичен. Вокруг него создавалось поле заряженности на действие, атмосфера открытости и сотрудничества. Рядом с Максимом каждый становился другим. Становился лучше.

При этом Максим был действительно прост и доступен в общении. Никакой «звездности», никакого пафоса и гордыни. Хотя имел право: у него было больше полумиллиона подписчиков. Другой бы легко «зазвездился». Но Максим вел себя по-христиански смиренно и общался со всеми в уважительном тоне. И с христианской любовью. Это чувствовали бойцы и офицеры, которых мы встречали. Все тянулись к нему. Это был наш главный магнит.

Мой товарищ, вместе с которым мы отправились в поездку, не верил своей удаче: с нами будет сам Владлен Татарский! Даже мама моего товарища знает, кто такой военкор Владлен Татарский. Его все знали. В зоне СВО его ценили и уважали. Там он был везде свой, везде желанный гость. Хотя какой там гость? Скорее, брат по оружию.

Мы в ту поездку много общались. Пока ехали долгими дорогами Донбасса. Между поездками, на привалах. Впрочем, я предпочитал больше слушать, чем говорить. Слушать Максима можно было бесконечно. У него была насыщенная яркими событиями жизнь, о которой он умел рассказывать с юмором. У него был большой военный опыт и не оторванное от реалий понимание военной действительности.

А еще он любил литературу и сам был прекрасным писателем. Владлен Татарский – это его псевдоним, он назвался как персонаж одной из книжек Виктора Пелевина. Сам он написал три книги: «Война», «Бег» и «Медитация». Издавал и распространял сам, весьма успешно, как и не снилось нам, «официальным» писателям. Мы (завидуя) подшучивали: Владлен, это же просто мерч, твоя аудитория от тебя что угодно купит, хоть книжки, хоть кружки! Он смиренно кивал и не обижался. Он вообще не обижался.

А я думал, что надо обязательно номинировать его книгу на литературную премию, чтобы Максим (Владлен Татарский) получил признание не только как военкор, но и как писатель. Теперь же я думаю, что надо не только его книгу номинировать, но и новую премию учредить – имени Максима Фомина.

И еще я успел о нем заметить, что Максим, помимо ведения блога и военкорской своей работы, был постоянно занят конкретными делами помощи фронту. Ни на день он не терял связи с боевыми подразделениями. Антидроновые системы, коптеры, устройство укреплений – он вел одновременно несколько проектов. Организовывал производство, закупку, доставку, обучение. Постоянно устанавливал новые горизонтальные связи. Собирал самую актуальную информацию о задачах и трудностях. Он говорил: если ты хотя бы на месяц выпадешь из процесса, то ты перестанешь понимать, что происходит. Ты будешь решать задачи, а это уже задачи вчерашнего дня. Сегодня другие вопросы стоят.

Мы заехали в Макеевку, там Максим вместе с журналисткой Анастасией Кашеваровой взвалили на плечи странные аппараты (оказалось, антидроновые ружья) и сбежали от нас, понесли аппараты бойцам. Новые модели – надо испытать. Максим сам, лично, продолжал много чего испытывать и применять. Чтобы знать наверняка. 

Владлен Татарский известен своими яркими, порой резкими высказываниями. Однако он был глубоко интеллигентным человеком. Приехав ненадолго в Петербург, он отправился в Эрмитаж. Там я и встретил его в субботу, случайно. Он сказал, что под большим впечатлением от античного искусства. Пошутил надо мной: ты, наверное, тут всё наизусть уже знаешь. Тактично раскланялся, чтобы не задерживать меня с дочерью. С ним была его прекрасная супруга. Я видел его в последний раз. В Эрмитаже, в античных залах. Потом, глядя на удивительно человеческие черты лиц древних героев, я находил что-то общее с человеком, которого только что встретил. Подумалось, что он заслуживает скульптуры. Бюста хотя бы. Странная мысль – подумал я, пожал плечами и постарался забыть.   

На следующий день, в воскресенье, Максим Фомин (Владлен Татарский) был убит. В кафе, на встрече с читателями. В городе Санкт-Петербурге, на берегу Невы.

У него был шеврон (один из шевронов) «Имарат Донбасс». Он был, конечно, христианином. В джихаде против сатанизма истинные верующие на одной стороне. Сегодня его назвали муджахидом Донбасса. Повторю вслед за многими: если это не святость, то кто тогда святой?

Он верил в Победу и отдал за нее всё, даже жизнь. Теперь мы сами будем говорить себе то, что всегда говорил он: Победа будет за нами! Максим Фомин останется в нашей памяти. А террористам не удастся нас запугать. Их настигнет кара. Сомкнуть ряды. Держать строй.

Теги:  спецоперация , теракт , СВО , Владлен Татарский

   Читать дальше.