Самый близкий к украинцам народ не русские, а поляки, такое мнение, как утверждают местные социологи, сегодня наиболее популярно в украинском обществе. Неужели украинцы забыли многолетнюю вражду с поляками, Волынскую резню и претензии Варшавы на Львов?

Киевский международный институт социологии (КМИС) опубликовал результаты исследования с громким названием «Историческая память». В исследовании социологи пытались узнать мнение украинцев по целому ряду болезненных вопросов: 8-9 мая, голод/голодомор, была ли Украина колонией России, с кем в годы Великой Отечественной воевала УПА. В общем, попытка подвести итог более чем 20-летней работы: на этих вопросах фокусировалась государственная машина пропаганды, взрастив разногласия, ставшие основой гражданской войны на Украине. 

Но один из вопросов обращает на себя особое внимание. В конце концов, об УПА и голодоморах уже говорено-переговорено. А тут свеженькое. «По вашему мнению, с каким народом украинцы более всего близки исторически?».

В числе вариантов поляки (63% ответивших считают, что наиболее близок именно этот народ), русские (12%) и еще шесть (от 0 до 2%). Каким-то неведомым образом в варианты затесались живущие на другой стороне Земли американцы. Но нет евреев, живших в основном за пределами черты оседлости Российской империи – то есть главным образом на территории современной Украины. В общем, тот случай, когда одной фразой спрашивающий сам говорит о себе то, чего говорить как раз не хотел. 

Впрочем, о евреях пусть скажут сами евреи. А мы остановимся на русских, поляках и причинах такой внезапной полонофилии в ответах украинцев.

Пацификация Украины. Как это делалось в XX веке

С одной стороны, трудно удивиться тому, что только 12% украинцев назвали русских исторически близким народом. Пожалуй, это даже много в текущих условиях. Социологи обслуживают установки, спускаемые им заказчиками (офисом Зеленского?). Поступил заказ на польско-украинскую дружбу – делаем дружбу.

Ладно, давайте о дружбе. В XVIII веке Польша не просто утратила независимость, но и оказалась разделена между тремя империями. После Первой мировой войны поляки вернули себе независимость. Но радость была несколько омрачена тем, что на смену одной войне пришла другая: тихая война с украинцами.

Апогеем этой войны стала Волынская резня – массовое убийство мирных поляков украинскими националистами в 1943 году. Но резня случилась спустя более чем двадцать лет. Да и не бывает таких событий на ровном месте.

В истории поляков и украинцев есть одна малоизвестная страница – «пацификация в Восточной Малопольше». Если не слишком углубляться в вопрос, то в обновленной Речи Посполитой украинцы оказались на правах бедных и нелюбимых родичей. К тому же сильно пораженных в гражданских правах. Скажем, сделать карьеру госслужащего для украинца в Польше было нереально.

Но карьера – полбеды. Когда после Рижского мирного договора (1921) западноукраинские земли отошли Польше, страны Антанты выдвинули полякам ряд условий. Украинцы должны были получить свободу вероисповедания, возможность получать высшее образование в собственном университете, а среднее – в школах; культурную, а в перспективе – национальную автономию. В общем, примерно то же самое, о чем пытались договориться политики Украины и РФ на межгосударственном уровне после распада СССР. И что украинские политики обещали русскому населению Украины в начале 1990-х.

Нужно ли говорить, что ничего из этого не было выполнено? Скажем, на Волыни в 1923 году только в 11% школ преподавание велось на украинском языке (а 77% населения Волыни составляли украинцы).

1920-е в тогдашней Восточной Польше – постоянные забастовки и антипольские выступления, стычки с полицией и войсками. И даже покушения на первых лиц: 1921 год – покушение на президента Пилсудского во Львове, 1924 год – покушение на президента Войцеховского в Варшаве.

В ответ правительство Польши вело политику ополячивания Малопольши через раздачу земель ветеранам войны. Негласной задачей которых было становиться опорой власти на местах. Это положение не устраивало украинцев среднего возраста, тем более, что многие из них и сами успели повоевать. Поэтому в течение 1920-х на нынешних западноукраинских землях зреет протест. Вскоре он оформляется в создание ОУН.

Правда, ко времени создания ОУН подросло уже послевоенное поколение молодых украинцев, которым даже действия ОУН казались недостаточно эффективными. И хотя ОУН сама вела военную подготовку молодежи, к активным действиям (саботаж, поджоги имений, обрывы связи, грабежи) эта молодежь перешла без санкции лидеров ОУН. Они одобрили ее уже по факту, чтобы не утратить авторитет. 

Поляки в долгу не остались. Ответом стали акции устрашения в регионах с украинским населением (не менее 800 сел, как минимум в 50 акции проводились повторно). К ним привлекли не только полицию, но и армию. Погибли десятки украинцев, еще четыре тысячи получили травмы различной тяжести. Около пяти тысяч подверглись аресту.

Армия и полиция громили и жгли дома наиболее активных зачинщиков, сельские библиотеки. Доставалось и священникам. И не всегда безосновательно: одним из таких священников-активистов был Андрей Бандера, отец будущего лидера ОУН.

«...Если б не пацификация, то на Западной Украине мы имели б вооруженное восстание, для подавления которого необходимы были бы пушки и дивизии солдат», – оправдывался министр внутренних дел Польши Фелициан Славой-Складовский. 

Скорее всего, он был прав. Националисты опирались на поддержку Германии, которая использовала УВО (Украинская войсковая организация) для подрывной и разведывательной деятельности, снабжала националистов оружием и деньгами. Возможно, как раз поэтому поляков никто особенно за пацификацию не ругал, хотя она и выносилась на рассмотрение Лиги Наций. Виновниками признали ОУН и УВО.

Ну а дальше пошло со всеми остановками: террор в ответ на террор, дебют Степана Бандеры в начале 1930-х, громкое убийство министра внутренних дел Польши Бронислава Перацкого... Волынская резня лишь венчала этот айсберг исторической «дружбы» двух народов. 

Полное отрицание неукраинского

Взаимная неприязнь, конечно же, родилась не в начале 1920-х. Многие с иронией относятся к Тарасу Шевченко – и напрасно. Краткое изложение польско-украинской дружбы изложено в его стихотворении «Полякам». Чуть более развернутое и куда более правдивое – в романе-поэме «Гайдамаки», в котором описываются восстания украинского населения на правобережье Днепра в 1730-1750 годах.

Спустя 200 лет ничего качественно нового во взаимоотношениях двух народов не произошло: националисты читали Тараса Григорьевича и боролись за независимость по его «методичкам». Тем более, что в XIX веке на арену истории вышли нации. А именно нации в творчестве великого писателя (ляхи, москали, жиды) постоянно возникают как помеха на пути украинца к воле, счастью и самостийности.

Да, возможно сам Тарас Григорьевич за голову схватился бы от такой трактовки его наследия. Но, к сожалению, в XX веке такие трактовки упали на благодатную почву. 

Спустя еще сотню лет, как только к власти в уже самостоятельном украинском государстве начинают приходить выходцы с Западной Украины, мы видим временную петлю. Только теперь уже сами украинцы начинают культурно-языковой (а затем и обычный) террор против русских на Украине. Шанс на пацификацию Украины в 2014 году был упущен. И теперь на повестке – пацификация во сто крат более жестокая и кровавая, чем в 1930-х.

Как бы там ни было, поляки украинцам действительно не чужие. Но если в поляках украинцы боялись раствориться, то исторически русские регионы Украины таили для них даже большую угрозу – не давали условному Остапу быть полновластным хозяином в своей же хате.

«Украинство, которое хочет победить, должно осознать, что его идея должна... основываться не на частичном, а полном отрицании чужой» (Дмитрий Донцов). Неудивительно, что всего через 15 лет это отрицание «эволюционировало» в установки УПА: «...Пусть из 40 миллионов украинского населения останется половина – ничего страшного в этом нет». Полное отрицание неукраинского, без этого никак.

Поэтому два эти конфликта – польско-украинский и нынешний российско-украинский – идентичны по своей сути. В их основе – стремление украинцев к полной сепарации от соседей, нациестроительству и государственному строительству. 

То, что украинская власть сегодня пытается лепить из поляка лепшего друга украинца, тоже вполне ожидаемо. Во-первых, они знают, что тем самым позлят русских. Во-вторых, это рецепт Антанты еще 100-летней давности. Вы же не думаете, что все это (школы, университет, автономию и т. п.) Антанта просила Польшу дать украинцам из симпатии? Нет, они видели, что все это, и даже больше, украинцы имеют в УССР.

В-третьих, те немногие, кто хорошо знает историю Украины, прекрасно помнят о том, что усмирение гайдамаков Россия и Польша проводили рука об руку. Равно как и усмирение УПА двести лет спустя. Все остальные ничего не знают о пацификации и гайдаматчине. Зато знают, как включить телевизор, где постоянно говорят о том, какой Польша большой друг Украины.

Продлится это ровно до первого запроса Польши о «Кресах Всходних». В том, что такой запрос будет, сомнений все меньше. Даже румыны уже примериваются.

Смотрите ещё больше видео на YouTube-канале ВЗГЛЯД

Теги:  Польша , Россия и Украина , украинцы

   Читать дальше.