Рождественский вечер. Обычный немецкий город. С темной улицы на подземную парковку мрачной многоэтажки въезжает автомобиль. За рулем – сосредоточенная пожилая бюргерша. Вдруг ей под колеса вылетает велосипедист – парнишка лет четырнадцати. Дама успевает затормозить, парень кричит: «Ты слепая???». Она орет: «Это ты рехнулся!!!». «Убийца климата!» – применяет популярное немецкое ругательство юноша, показывая даме средний палец. Припарковавшись, бюргерша заходит в лифт, сталкивается в нем с веселыми девушками. Демонстративно надевает медицинскую маску: «У нас – пандемия!!!»

Рождественский вечер. Обычный немецкий город. С темной улицы на подземную парковку мрачной многоэтажки въезжает автомобиль. За рулем – сосредоточенная пожилая бюргерша. Вдруг ей под колеса вылетает велосипедист – парнишка лет четырнадцати. Дама успевает затормозить, парень кричит: «Ты слепая???». Она орет: «Это ты рехнулся!!!». «Убийца климата!» – применяет популярное немецкое ругательство юноша, показывая даме средний палец. Припарковавшись, бюргерша заходит в лифт, сталкивается в нем с веселыми девушками. Демонстративно надевает медицинскую маску: «У нас – пандемия!!!»

На лестничной клетке другая солидная немка отчитывает чернокожего уборщика: «Делать чисто! Объясняю по буквам – ч и с т о! Понимаешь?» – переходит на английский. «Я понял вас с первого раза», – на чистейшем немецком отвечает уборщик.

В одной из квартир арабский малыш играет на фоне включенного телевизора: «Для разгона демонстрантов полиция применила слезоточивый газ».

«Большинство целей специальной военной операции были достигнуты», – звучит русская речь из радиоприемника в другой квартире. «Он говорит правильные вещи!» – по-русски обращается мужчина к своей жене, она рыдает.

А пожилая бюргерша, злая на велосипедиста, бросившегося ей под колеса, на девушек без масок в лифте, бежит по коридору своего этажа. Трещина ползет по линзе в ее очках. Трещины расползаются по стенам ее панельки. Пол под ее ногами превращается в строительный мусор. Желая спрятаться от этого кошмара в своей квартире, подбегает к двери, которая рушится. Паренек с великом на плече поднимается на свой этаж по лестнице, видит, как трещит по швам весь дом, за разбитой дверью его квартиры громко ругается отец: «Ты понимаешь, как дорого мне это обходится???». Парень замечает разрушенный дверной проем квартиры напротив. За ним – огоньки рождественской елочки, аккуратно разложенные подарки, семейные фотографии на стенах, тихо плачущая пожилая бюргерша, та самая, которая пару минут назад чуть не сбила его на своем авто. «Давайте поговорим!» – предлагает мальчишка даме. Она поднимает на него глаза, улыбается – и трещина в линзе ее очков исчезает.

«Мы можем сделать что-то против трещин в нашем обществе!» – таков финальный слоган этого четырехминутного рождественского рекламного ролика Der Riss (в переводе с немецкого «разлом», «трещина») сети немецких бюджетных супермаркетов Penny. Никакой привычной мишуры, никаких санта клаусов, поющих о скидках под приторную Merry Christmas, никакого лицемерия напомаженных гламурных семеек.

Американский режиссер Себ Эдвардс, создавший этот ролик, показал реальную немецкую жизнь. Реальное немецкое Рождество-2022. Фейерверк от неисправной электропроводки под аккомпанемент тревожных новостей. Семейные ссоры. Высокомерное пренебрежение к иностранцам. Ужасы пандемии, въевшиеся в сознание бюргеров, и их повальное одиночество. Всего за пару недель Der Riss набрал более 20 миллионов просмотров. В комментариях к нему на интернет-странице супермаркета немцы может быть впервые за много лет выражают свои истинные чувства и мысли:  

«Penny показал то, что мы так долго боялись сказать!»; «Мы только слушались приказов и отдалялись друг от друга! Der Riss заставляет нас вспомнить о том, что мы – люди!»; «В рождественские каникулы мы пошли в кино. Перед фильмом показали ролик Penny. Когда он закончился, несколько минут зал сидел в тишине, никто не хрустел попкорном, не шелохнулся. А потом раздались аплодисменты»; «Это даже не реклама для Penny, а призыв к тому, чтобы мы опомнились»; «Я уже отчаялся. Но увидев этот ролик, понял, что не все так безнадежно»; «Этот ролик – о социальной дилемме нашего общества. Нас заставляют чураться друг друга из-за пандемии, враждовать из-за политики и из-за экономии, потому что, когда ты считаешь центы на еду, тебе уже плевать на других людей. Но мы нуждаемся в людях!»; «Этот ролик нам показывает, что мы должны бояться не ковида и не русских, а бессердечия!»; «Удивительно, что магазин дешевых товаров передает такое послание! Восхищаюсь гражданским мужеством Penny!»

Сегодня, чтобы растрогать немца до слез, достаточно показать ему крохотный кусочек правды о его жизни. Темный подъезд. Одинокая старуха. Война в семьях. Нищета. Дискриминация по социальному, национальному признаку.

Когда все СМИ транслируют только лживую пропаганду, когда всё искусство, как массовое, так и элитарное, работает исключительно в рамках заданной глобалистской повестки, когда главной темой даже детских мультиков становится ЛГБТ, когда во время таких любимых немцами футбольных матчей комментаторы конкретно матчам уделяют лишь считанные минуты, а все остальное время с куда большим азартом, чем от забитых голов, вопят про «преступления Путина и Си»… Когда из каждого утюга идет тотальная промывка мозгов, четырехминутная правда становится сенсацией. Откровением. Глотком чистого воздуха, против которого предсказуемо ополчился политический, да и культурный мейнстрим: «С чего это супермаркеты вдруг продвигают морально-этические ценности?» Раздается и резонный вопрос: «Разве это не задача политиков – посылать такие месседжи обществу?»

На эти вопросы в интервью Deutsche Welle (внесено в список СМИ-иноагентов) отвечает креативный директор мюнхенского агентства Serviceplan, придумавший рекламную кампанию для Penny, Кристоф Эверке: «Мы хотели уловить то, что движет людьми – в социальных сетях, в семье или на улице. Мы должны снова говорить друг с другом, а не нападать друг на друга». На официальной странице Penny в YouTube дается более конкретное объяснение: «Коронавирус, миграция, энергетический кризис – никогда еще не было такого количества конфликтных тем в нашей повседневности. Мы чувствуем возникающие разногласия, трещины проходят по нашим семьям, по всем нам. В нашем рождественском ролике мы призываем залатать трещины».

Немцы изголодались по правде, этот голод пиарщики мастерски используют не впервые. Еще в 2015-м рождественская реклама продуктовой сети Edeka всего за пару месяцев набрала 50 миллионов просмотров, обнажив трагедию одиноких германских стариков. В ролике брошенный детьми дед инсценирует свою смерть, чтобы наконец-то увидеть своих отпрысков – на собственных похоронах. А в 2021-м вирусным стал рекламный рождественский ролик другого немецкого дискаунтера о двух пандемийных годах. Мать-одиночка и ее сын-подросток почти не выходят из дома. На карантин закрыта школа, запрещены все праздники, больше двух – не собираться! «Что ты желаешь на Рождество?» – спрашивает юноша у матери. Она представляет себе молодежные вечеринки, спортивные соревнования, первую любовь – всё то, чего ее сына лишила пандемия, и отвечает: «Я хочу, чтобы тебе вернули юность!». Эти слова не смели произнести миллионы немецких мам, боясь стать изгоями в обществе, неукоснительно соблюдающем карантин.

Самые щедрые рекламодатели в Германии – продовольственные концерны – тратят миллионы евро, создавая социальную рекламу, и лишь в финальных титрах напоминают о себе. Великолепный пиар-ход – показать правду. Дефицитную, запретную, желанную. В этом году она обеспечила покупательский бум супермаркетам Penny. Это такая мода. И мне нравится эта мода.

И у меня есть вопрос. Почему у нас за все время СВО не появилось столь же мощной социальной рекламы? Почему это не стало модой – снимать точное, важное, действительно нужное людям? И это претензия не столько к государству, сколько к бизнесу и «криэйторам». Гражданином можно быть по-разному; это – тоже форма гражданского участия в тех исторических процессах, которые происходят в стране и в мире.

Теги:  Германия , Россия и Германия , немцы

   Читать дальше.