Один из важных итогов 2022 года – большое количество российских граждан, покинувших страну. Многие из тех, кто любил на Новый год выезжать за границу в качестве туристов, сегодня оказались за пределами России на постоянной основе. Это еще не называется эмиграцией; жизнь придумала слово «релокация», которое имеет оттенок чего-то более временного, менее определенного.

Один из важных итогов 2022 года – большое количество российских граждан, покинувших страну. Многие из тех, кто любил на Новый год выезжать за границу в качестве туристов, сегодня оказались за пределами России на постоянной основе. Это еще не называется эмиграцией; жизнь придумала слово «релокация», которое имеет оттенок чего-то более временного, менее определенного.

Объем этой релокации можно оценивать по-разному. Назывались такие цифры, как 700 тыс. человек и даже миллион, но, вероятно, многие из тех, кто уехал в панике или под влиянием стадного рефлекса, впоследствии вернулись. По данным на конец года, приводимых властями соответствующих стран, общее число россиян, живущих сейчас в государствах бывшего СССР, составляет порядка 250 тысяч. Еще десятки тысяч обитают в таких местах, как Белград, Стамбул и т. п.     

Русские всегда отличались своей неспособностью построить мощную диаспору. Вопреки надеждам тех, кто грезит о «новой» или «альтернативной» России, об идеальном сообществе людей с прекрасными лицами, ничего не получится и на этот раз – ни в Тбилиси, ни в Ереване, ни в Алма-Ате, ни в Бишкеке. Тем более что многие из релокантов лишь физически находятся за границей, но все равно присутствуют на Родине через дистанционную работу и через социальные сети. За спиной у них, однако, осталась большая страна. Остались люди, которые никуда не уехали и не собираются, которые приняли на себя ответственность за страну и сделали выбор в пользу нашей общей судьбы. Их отношение к уехавшим гораздо важнее, чем взгляды релокантов на свою то ли бывшую, то ли временно оставленную Родину.

Прежде всего следует сказать, что отъезд сотен тысяч людей не отразился заметным образом на стране. А ведь в их числе было немало высококвалифицированных специалистов, которые, вероятно, много о себе думали: мол, без нас здесь всё рухнет. Как бы не так. Даже пробки в Москве не рассосались. Страна оказалась сильной, она пережила этот удар наряду с другими, такими как заморозка валютных активов и многочисленные санкции. Более того, отъезд людей с шатким отношением к своей стране укрепил патриотическое единство оставшихся.

Тем не менее в нашем обществе всё актуальнее становится вопрос: что же делать с уехавшими? Согласно самому радикальному взгляду, всех их надо считать предателями. К ним предлагается применить различные меры воздействия. Например, запретить удаленную работу как минимум для отдельных специальностей (понятно, что прежде всего имеются в виду специалисты IT). Или обложить доходы из российских источников повышенным налогом, чтобы работать было невыгодно. Или вообще запретить возвращение в Россию, ведь разве нам нужны здесь предатели?

Помимо вопросов о законности таких мер, возникает и моральное соображение. Мы, конечно, лучше, чем эти релоканты, но не надо переоценивать уровень морального превосходства среднего россиянина. Мы, которые не уехали, но и не пошли на фронт, которых не призвали или вообще не могут призвать в армию – настолько ли мы хороши, чтобы судить других? Лучше, наверное, было бы подумать об иных вещах – например, о том, достаточно ли мы помогаем фронту.

Наше законодательство не позволяет лишать гражданства за политическую позицию и тем более за факт выезда из страны в трудное время, коль скоро границы у нас не были закрыты. А всякий гражданин, разумеется, в любой момент может вернуться. И за наших граждан, отсиживающихся за границей, страна должна бороться. Это гораздо конструктивнее, чем ругательствами и карами отрезать им всякий путь к возвращению, загоняя всё глубже в мироощущение эмигранта. А чтобы бороться за этих людей, нужно понять, что они на самом деле собой представляют. Нужно знать, чем они живут, как видят свое будущее. В конце концов, это очень разные люди, которые оказались в своем нынешнем положении по разным причинам. Как, собственно, и эмигранты столетней давности, если мы вспомним булгаковский «Бег».

Конечно, есть среди релокантов и откровенные враги. Те, кто был врагами и в России, просто теперь они боятся работать против нашей страны на ее территории. Бывшие сотрудники Навального и подобные им люди. Их жизнь за рубежом хорошо бы по возможности затруднить, ибо всё, что они могут – это работа на иностранные спецслужбы, уж назовем вещи своими именами. Есть те чудаковатые граждане, которые уехали, потому что якобы не могут жить в «стране-агрессоре», где им «не хватает воздуха». Похоже, таких людей и вправду случайно занесло в чужую и ненужную им страну, о них надо забыть и больше о них не думать, пусть ноют и капризничают в других краях.

А что делать с людьми, которые испугались частичной мобилизации, толпились в Верхнем Ларсе, штурмовали границу с Казахстаном? Страх – естественное человеческое чувство. Кто из нас ничего не боится? К тому же это не только боязнь умереть самому, это зачастую и боязнь оставить без поддержки своих близких. Среди бежавших многие вообще никак не могли подлежать призыву, поскольку не служили и не имеют военного опыта, но всё равно бежали, боясь произвола и неразберихи, и мы не можем сказать, что этот страх во всех случаях был необоснованным. Но надо сказать, что трусость, как правило, сопряжена со стыдом: человек сбегает от риска одномоментно, а стыд его гложет еще долго. Не будем недооценивать работу стыда, которая совершается сегодня в душах тысяч релокантов: она еще сыграет свою роль в их судьбе.

Наконец, множество людей уехало, чтобы не потерять работу, поскольку целый ряд компаний перевел свои офисы за границу из-за западных санкций. Таких граждан вообще трудно осуждать, ведь наше государство не смогло ничего предложить им взамен, да и не до этого было. Здесь нужно применять экономические методы, чтобы вернуть наиболее ценных специалистов, причем скорее стимулы, чем штрафы. Это очень сложная задача, но со временем и ее можно будет решить.

Жизнь на чужбине – это тяжелый опыт. Этот опыт далеко не всегда убеждает человека в том, что за границей медом намазано. Скорее наоборот, жизнь очень быстро убедит уехавших в том, что нигде их особо не ждут, они навсегда останутся чужими и от них при первой возможности постараются избавиться. Это ярко показывает пример журналистов телеканала «Дождь», которые после нагоняя от латвийских властей еще много раз подумают, а на ту ли сторону они встали.

Весной этого года в ходу был иронический термин «испуганный патриот». В будущем он может наполниться новым смыслом. Появятся люди, которые через страхи и разочарования, через жизненные неурядицы и раздумья вполне логично придут к патриотизму. И останутся со своей Родиной навсегда.  

Теги:  гражданское общество , спецоперация , эмиграция

   Читать дальше.