«Verboten!» – «запрещено!» – главное и самое часто употребляемое слово, которое я слышала в Германии на протяжении всей своей жизни там, и пытаясь подстроиться под местный менталитет, сама нередко использовала. После жизни в России, где практически все было разрешено, а свобода выражения своего мнения считается даже похвальной, в Дойчланде новичку в первое время приходится непросто. Запрещено обсуждать законы, сомневаться в правоте правительства, запрещено задавать многие вопросы. Например, рядом с нашим городком была огромная пустующая американская военная база. Десятки зданий стояли бесхозными. Когда хлынула толпа беженцев и свободное жилье для самих немцев стало глобальным дефицитом, я спрашивала:

«Verboten!» – «запрещено!» – главное и самое часто употребляемое слово, которое я слышала в Германии на протяжении всей своей жизни там, и пытаясь подстроиться под местный менталитет, сама нередко использовала. После жизни в России, где практически все было разрешено, а свобода выражения своего мнения считается даже похвальной, в Дойчланде новичку в первое время приходится непросто. Запрещено обсуждать законы, сомневаться в правоте правительства, запрещено задавать многие вопросы. Например, рядом с нашим городком была огромная пустующая американская военная база. Десятки зданий стояли бесхозными. Когда хлынула толпа беженцев и свободное жилье для самих немцев стало глобальным дефицитом, я спрашивала:

– Почему бы для беженцев не использовать пустующие казармы?

– Не смей даже заикаться об этом! Это военная база американцев! – серьезно отвечали мне бюргеры. – Благодаря им Германия существует! Если бы не защита и помощь США, Сталин бы уничтожил нас после войны!

Американские имена, американская культура, даже американская еда – самые популярные, самые любимые среди немцев. Словосочетания «национальная идея», «национальное самосознание» вызывают испуг, расцениваются как провокация. Лишь пару лет назад немцам разрешили использовать свои знамена во время футбольных матчей. До этого любое проявление элементарного здорового патриотизма было под запретом. Никто не осмеливался вкусить этот горький запретный плод.

Тотальная несвобода. Бюрократия, которая в России и не снилась. «Ты будешь оштрафована!», «Это карается законом!», «Это попадает под административную статью!» – слышала я на каждом шагу. Месяцами возила килограммы документов в отдел по пенсионному страхованию, часами обсуждала с нашим семейным налоговым консультантом свои и мужнины налоги, опасаясь штрафов. Считала свои рабочие часы, аккуратно собирала чеки, поскольку они также используются при подсчете всевозможных уплат. Пересдавала экзамены, стояла в очередях ради какой-то очередной филькиной грамоты, ездила в самые разные органы власти. «Без адвоката в Германии даже в больницу не ложатся!» – эта присказка очень популярна среди немцев. «У нас каждые четыре года меняется правительство, которое своим долгом считает создать сразу несколько новых запретов. Но старые тоже никуда не деваются! И сейчас в ФРГ столько правил, столько законов, одно налоговое законодательство – самое многотомное в мире! Человек, устраиваясь на работу, получая автоправа, женясь или разводясь, уже обязательно рискует что-то нарушить. Скоро просто идя за покупками, мы будем думать – а не нарушаем ли мы какой-нибудь новый параграф или дополнение к нему?» – говорили мне немцы-приятели.

Воспитанные в СССР наши бывшие соотечественники, переехавшие в Германию в 1990-х, – самые свободные люди. Только они по старым русским традициям, несмотря на запреты, позволяли себе собирать грибы в национальных парках, делать шашлыки на берегах рек, устраивать пикники на приусадебных участках. Все это в Германии запрещено. Чтобы сходить на рыбалку, нужно выучиться на рыбака, сдать экзамены, получить разрешающие ловлю документы, которые нужно обновлять каждый год, – это, пожалуй, самый яркий, хотя и не самый жесткий пример немецкой дисциплины. Даже ребенок в Германии – солдат, живущий в четких рамках, по строгим правилам. Помню, как в 2020-м даже малыши делали мне замечания: «Коронавирус! Фрау Гатцемайер, наденьте маску! Зайдя в дом, вы не продезинфицировали руки! О ужас!»

– По этой травке ходить запрещено, сойдите немедленно! – говорила мне 7-летняя девочка, дочь знакомых. – Не смейте кормить уток! Злаковые для них опасны! И к тому же вы загрязняете пруд!

Помню историю 10-летнего пацана, которого с позором выгнали из гимназии за то, что он слегка подрался с одноклассником. Мальчика перевели в реальшуле (школу более низкого уровня), в которой немецких детей почти нет, там учатся беженцы или дети выходцев из других стран. Городок потряс скандал, когда пара других парнишек залезли на дерево. Запрещено. Наказуемо. Почему немцы так легко смиряются с жестоким местным режимом? Почему поддерживают его? Почему даже непублично, в дружеских беседах, не смеют его критиковать? – этим вопросом я задавалась на протяжении всех долгих лет своей жизни в ФРГ. Не только хваленое немецкое послушание и дисциплина играют роль, но в первую очередь – страх. Никаких поблажек для смельчаков. Никаких оправданий.

Примером тому могут служить масса случаев в пандемию. Когда прививки еще были в дефиците и прививали только стариков, один из гамбургских врачей тайно привил свою онкобольную супругу. Скандал разразился на всю Германию. Немцы требовали тюремного заключения для старого доктора. Были запрещены все праздники. Но на главное детское торжество – день святого Мартина – две девочки в нашем городке прошлись по улице с фонариками. За это они и их родители подверглись такой травле, что семья одной из них была вынуждена сменить место жительства. А три старичка, которые на протяжении всей своей сознательной жизни каждую субботу играли в скат (карточная игра), были оштрафованы на несколько тысяч евро. Они собрались втроем, несмотря на запрет, и какой-то добропорядочный, законопослушный сосед настучал. Таких случаев – тысячи.

Выкинула бумажную обертку от конфеты в контейнер для пластика, тут же какой-нибудь наблюдательный бюргер сообщит об этом в соответствующие органы, будешь оштрафована. Капля машинного масла уничтожает 700 литров питьевой воды – об этом я узнала, когда соседка заметила под моим автомобилем крошечное черное пятно. А другая пообещала заявить в полицию, увидев ночью в моем окне горящий свет: «Ночь – это время для сна. Работайте днем, так вы сэкономите электроэнергию».

Тотальный круглосуточный контроль, тотальная слежка.

И чего вы хотите сейчас, когда несколько человек попытались вдруг чуть выйти за рамки? Поговорить о несвободе в Германии, задуматься о политике, которую проводят ее власти, выступить против катастрофического подорожания жизни? Отъявленные смельчаки.

«Больные с суицидальными наклонностями», «У них просто отсутствует инстинкт самосохранения», «Германия – самая благополучная страна в Европе! Безумие – выступать против нашей политики!», «Помешанные на теории заговора!», «Жертвы путинской пропаганды!», «Русские агенты!» – так говорят бюргеры о робких немецких протестующих.

Зная жизнь в Германии, я никогда не поверю в то, что там возможен публичный протест. На днях 3000 спецназовцев героически арестовали 25 пенсионеров во главе с 71-летним князем Ройссом – сторонником допотопного Второго рейха и оппозиционной «Альтернативы для Германии». «Заговор аристократов задушен на корню» – с юмором написал об этом один русскоязычный блогер, живущий в ФРГ. «Обыски и аресты с целью пресечения деятельности ультраправых экстремистов [MG1]» – пишет немецкая пресса. И я вспомнила, что именно «ультраправыми экстремистами», «террористами» западные СМИ называли и берлинских подростков, вышедших летом с плакатом «Нет немецкому оружию на Украине!», и выступающих этой весной против русофобии русских немцев, и русскую журналистку Дарью Дугину.

Показательные обыски, аресты, штрафы – традиция Германии. Дабы запугать народ, дабы еще прочнее заткнуть рты, дабы на корню пресечь любую попытку мыслить иначе.

Современный среднестатистический немец – это мерзнущий сторонник ЛГБТ, отъявленный русофоб, запуганный агрессивной пропагандой. «Verboten!» – «запрещено!» – его любимое слово. «А то, что пока не запрещено, – уже не разрешено!» – на полном серьезе написала мне недавно одна моя немецкая приятельница. И предусмотрительно заблокировала мой телефонный номер.

Теги:  запрет , общественный контроль , немцы

   Читать дальше.