Для людей, называющих себя либералами, концепция «плохого народа» традиционно имеет важнейшее значение. Народ, мол, у нас плохой, глупый и невоспитанный, а мы – единственные носители цивилизации в этой стране, искорки света, заброшенные в недра темной и косной материи. В принципе это понятное и привычное мироощущение, характерное для сектантского, гностического сознания.

Для людей, называющих себя либералами, концепция «плохого народа» традиционно имеет важнейшее значение. Народ, мол, у нас плохой, глупый и невоспитанный, а мы – единственные носители цивилизации в этой стране, искорки света, заброшенные в недра темной и косной материи. В принципе это понятное и привычное мироощущение, характерное для сектантского, гностического сознания.

Но в современных российских условиях эти люди не только сетуют на якобы низкий уровень нашего народа, но и уповают на него. По сути, вся надежда антигосударственных сил сегодня на то, что российский народ проявит не лучшие, а худшие свои качества. «Вы ошибаетесь насчет народа, – говорят они нам. – На самом деле народу нет никакого дела до страданий Донбасса, у него на первом месте стоят чисто животные потребности. Народу не нужна ваша патриотическая культура, он ищет низменных и бездумных развлечений. Пугачёва, Моргенштерн и Монеточка понимают его лучше вас и дают именно то, что ему нужно, а с вами и вашими абстрактными ценностями ему скучно. Народу чуждо сплочение, он атомизирован, каждый сам за себя, и никто не готов поступиться хотя бы малой частью своего благополучия ради ближнего, а тем более дальнего». В общем, холодильник рано или поздно победит телевизор, а телесный верх проиграет телесному низу.

Нельзя сказать, что «либералы» одиноки в этих упованиях. С ними весь «цивилизованный мир», который прошлой весной всерьез рассчитывал, что русские не переживут ухода из страны привычных западных брендов и ополчатся на собственное правительство. Но мало того, с ними и часть нашего чиновничества – те, кто привык исполнять свои обязанности как бы в безвоздушном пространстве, не обращая внимания на настроения общества. Хотя на словах никто у нас не будет возражать против республиканской формы правления, некоторым не очень понравится, если управление нашим государством и вправду будет осознано народом как общее дело, res publica, а не как занятие для неких специальных людей, в которое не должны вмешиваться профаны.

Итак, атомизация общества, торжество индивидуализма, усвоение большинством граждан принципа «моя хата с краю» – это было то, чего добивались противники России. Соответственно, в интересах России работает консолидация общества, гражданское единство, союз фронта и тыла. Какая же из двух тенденций возобладала?

Подводя итоги года, можно сказать, что свои худшие качества проявила лишь небольшая часть народа, да и то нельзя утверждать, что все эти люди безнадежны и потеряны для страны. Да, сотни тысяч людей уехали за рубеж, опасаясь мобилизации. Вроде бы это огромная толпа, но по сравнению с Украиной, чьи миграционные потери составляют от 8 до 12 млн человек, это все-таки относительно немного. Основная масса народа осталась верна своему государству и своей армии. Не знаю, какой сейчас счет в битве между холодильником и телевизором, но совесть народная не была побеждена ни холодильником, ни страхом, ни враждебной пропагандой.

Вообще-то мы привыкли сетовать на то, что общество недостаточно быстро мобилизуется, что в этом деле есть досадные пробелы, но надо признать, что мы все-таки движемся именно в сторону консолидации, а не в противоположную сторону. И следующий год уже будет не годом отчаянной борьбы за сплочение общества с неясным исходом, а годом спокойной инвентаризации: что получается, а что не получается, на каких еще участках может понадобиться общественная активность и где ее необходимо усилить.

Гражданское общество, о котором говорили десятилетиями, на которое надеялись одни и которого опасались другие, кристаллизуется сегодня вокруг помощи фронту, которая стала еще актуальнее после частичной мобилизации. В помощи фронту приняли участие миллионы людей – одни деньгами, другие информацией, третьи собственным трудом. Оказалось, что воюющим людям нужно буквально всё. Нужны коптеры – и люди закупали и перепрошивали китайские аппараты. Нужны теплые носки – и женщины в разных городах России кооперировались и вязали носки. Время от времени кто-то из чиновников ворчал, что у армии всё есть и волонтеры не должны путаться под ногами, но помощь шла и шла – и никогда не оказывалась лишней. Дефицит по отдельным позициям оснащения присутсвует, однако даже тогда, когда наша промышленность развернется в полную силу и научится оперативно снабжать армию всем необходимым, народная помощь всё равно будет нужна хотя бы как фактор сплочения людей в тылу, как дело, дающее людям важное чувство самоуважения и причастности к жизни страны.

По мере развития СВО возникают всё новые точки взаимодействия между государством и гражданским обществом. Если у нас есть теперь 300 тысяч мобилизованных – значит, есть и порядка полутора-двух миллионов членов их семей: матерей, отцов, жен, детей. Не только солдаты на фронте, но и эти люди нуждаются в поддержке, и эта поддержка – моральная, а не только материальная – становится важным фактором консолидации общества. Поэтому для президента Путина встреча с матерями участников СВО стала, на мой взгляд, одной из главных встреч этого года.

Рядом с президентом на этой встрече сидела Олеся Шигина – поэт и режиссер документального кино. Ее присутствие не было случайным: ее сын еще полгода назад отправился добровольцем на фронт. Мы знаем случаи, когда отцы идут воевать вместе с мобилизованными сыновьями; Олеся тоже отправилась вслед за сыном и сняла в Донбассе фильм «Отважные», премьера которого недавно прошла одновременно в семи городах России. Мне посчастливилось представлять фильм в Екатеринбурге, где я по совпадению в это время оказался. После сеанса я участвовал в дискуссии со зрителями и сделал два вывода, имеющих отношение к теме консолидации общества.

Во-первых, в фильме даны яркие портреты и тех, кто воюет в Донбассе, и тех, кто самоотверженно помогает фронту, и после просмотра у зрителей возникает стремление участвовать в этой работе. Людям нужно больше информации о том, как можно помочь фронту, больше вдохновляющих примеров помощи.     

Во-вторых, зрители интересовались: а будет ли продолжение? Хочется же увидеть: а как там наши мобилизованные уральцы? И ведь так наверняка в каждом российском регионе: своих хотят увидеть и саратовцы, и новосибирцы, и дальневосточники.  

То есть здесь возникает еще одна точка взаимодействия общества и государства: у нас в стране непочатый край информационной работы, которая должна подпитывать консолидацию во имя победы. Можно мечтать о том, что патриотические рок-группы вытеснят бессмысленную попсу на ТВ и в ротациях радиостанций, и это тоже не было бы лишним, но честно сделанный и ярко поданный информационный продукт, позволяющий тылу узнать о жизни фронта, а фронту почувствовать моральную поддержку тыла – это насущный хлеб консолидации общества.

Теги:  общество , патриотическая общественность

   Читать дальше.