Идем по улице мимо нищих, некоторые из них пристают к моему мужу, требуя сигареты. На вокзальной площади дети цыганят мелочь. Показывая украинский паспорт, к нам подходит девушка, тоже просит денег, но только на плохом английском. В магазинах торгового центра – несортированные груды дешевой одежды, в которых роются женщины. Этаж с фастфудом. На прилавки бросают какую-то снедь неприветливые торговцы. Нестиранные передники. Деньги и еду берут одновременно, и никаких перчаток. Отстояв в очереди за заветренной пиццей, садимся за грязный столик. Это – центр европейской цивилизации и родина евро. Франкфурт-на-Майне. Поздняя осень 2022-го.

Идем по улице мимо нищих, некоторые из них пристают к моему мужу, требуя сигареты. На вокзальной площади дети цыганят мелочь. Показывая украинский паспорт, к нам подходит девушка, тоже просит денег, но только на плохом английском. В магазинах торгового центра – несортированные груды дешевой одежды, в которых роются женщины. Этаж с фастфудом. На прилавки бросают какую-то снедь неприветливые торговцы. Нестиранные передники. Деньги и еду берут одновременно, и никаких перчаток. Отстояв в очереди за заветренной пиццей, садимся за грязный столик. Это – центр европейской цивилизации и родина евро. Франкфурт-на-Майне. Поздняя осень 2022-го.

– Ты разглядываешь всё так, точно видишь впервые, – говорит мне мой муж-немец.

– Нет, – отвечаю. – Я всё это уже видела в начале девяностых у нас в России. А сейчас – дежавю.

Настроение, внешний вид людей, их брезгливые, враждебные взгляды друг на друга и равнодушные – на себя. Запустение. Мы с этим знакомы по постперестроечному прошлому. Корневое отличие современной Германии от той России лишь в отсутствии свободы и «отмене» русских. У нас в те времена царила вседозволенность, анархия. В ФРГ сегодня – за любое неосторожное слово можно угодить за решетку. Особенно если это – доброе слово о России, русских, правда о том, что происходило и происходит в Донбассе.  

В конце февраля мой немецкий супруг получил сразу несколько сообщений от своих партнеров по бизнесу: «Прекращаю сотрудничать с мужем путинистки!», «Разрываю контракт, потому что твоя жена – за военную агрессию». Некоторые мои еще недавние хорошие знакомые-немцы прекратили общение, демонстрируя: «русские здесь нежелательны». В мае на центральной площади Франкфурта местные власти разрешили провести последний митинг против русофобии, на котором в том числе и немецкие профессора-антифашисты рассказывали об истории нацизма и о том, что русские люди спасли народы Европы от уничтожения. Их голоса заглушал ор собравшихся рядом украинских беженцев и русофобов-немцев.

Позже некоторых участников нашего митинга травили в соцсетях, а к некоторым наведывалась полиция. «Русские в Германии сейчас – вне закона, самые бесправные! – говорила тогда моя испуганная знакомая, давно переехавшая в ФРГ из Питера. – Русские в Германии должны заткнуться и не отсвечивать!». Прожив в Германии несколько лет, в конце мая я вернулась на Родину. Полгода не видела мужа-немца. В ноябре, соскучившись, решила навестить.

Прилетела вечером, успели пройтись по Франкфурту, напомнившему мне наши девяностые, выпить в ночи по бокалу шампанского за встречу, а уже рано утром следующего дня к нам нагрянули полицейские с постановлением на обыск. В нем я прочла, что на основании §140 государственного закона ФРГ обвиняюсь «в одобрении военных преступлений – публикации на своей странице в соцсети (запрещенном в России Facebook) символа «Z», в выражении преступного согласия с войной, развязанной Россией против Украины, с жестокими преступлениями российских солдат, преступлениями против норм человеческого права». Список «преступлений» занимал почти две страницы.

Полицейские перерыли весь дом, забрали «для тщательного изучения» ноутбуки, смартфон, карты памяти, диктофон – всю мою рабочую, журналистскую технику с ее содержимым – видео- и фотодокументами нацистских зверств в Донбассе, публикациями о геноциде русских и литерой «Z», которую я, действительно, не раз публиковала в соцсетях и буду публиковать еще.

– Символ «Z» – хуже свастики, – пробормотал один из полицейских.

– Азовцы, татуированные свастикой – не преступники для вас? – спорила я, рассказывала им об Аллее Ангелов в Донецке. – Или русские дети – в вашем понимании хуже любых других детей? Унтерменшен? – спрашивала у женщины в форме.

– Я – на работе! Я не реагирую на провокации, – получила ответ.

Когда полицейские ушли, мне удалось позвонить своим друзьям-журналистам в Москве. С их помощью спустя несколько часов я вылетела в Россию. Сбежала, проще говоря. И уже здесь, изучив подобные моей истории, узнала точно, что меня ждало, если бы осталась в Германии. Три года тюрьмы грозит немецкой журналистке Алине Липп, которая с 2021 года работает в Донбассе и пишет о происходящем там в своем блоге. Сначала ее травили в СМИ, блокировали все счета, организовали слежку за ее домом, а затем завели уголовное дело по тому же самому параграфу 140.

Из-за уголовного преследования был вынужден бежать в Россию и просить здесь политическое убежище гражданин ФРГ Дмитрий Гинтер – рэпер, известный под псевдонимом Schokk. Он тоже поддерживает русских. В середине октября после обыска пропала без вести жительница Германии Юлия Прохорова, станцевавшая «Калинку» с российским флагом 9 мая на митинге в Берлине. Как утверждает администратор ее блога, Юле грозит до 10 лет тюрьмы за «поддержку агрессивной русской войны» – такая формулировка представлена на сайте прокуратуры города Ландсхут.

Сотни людей уже осуждены в Германии за публикацию в Сети символа «Z» или за поддержку России, об этом пишет издание Die Welt.

«Русофобия и ненависть к русским в Германии присутствуют уже не один десяток лет. Просто 24 февраля немецкое общество сорвало с себя маску, дав этот страшный пример другим странам Европы. Немцы показали, как безнаказанно и на законных основаниях можно жестко и бесчеловечно обращаться с русскоязычными… Надо понимать, что современная Германия является тоталитарным государством… Немецкие власти проводят планомерную политику по изгнанию и выдавливанию русскоязычных граждан из страны», – говорит президент Европейского информационного центра по правам человека Гарри Мурей. Не только русскоязычных, но всех, кто осмелится поддерживать Россию, да просто сочувствовать русским.

Нагнетание страха и ужаса. Паники. А ведь запаниковала и я, когда в наш с мужем немецкий дом ворвались полицейские. «Не говори, не спорь», – шептал мне муж, зная, что мой патриотизм может ударить рикошетом и по нему. Бояться, молчать, «не отсвечивать». Думаю, примерно так вели себя и евреи в гитлеровском рейхе. Послушно нашивали на одежду звезду Давида, послушно обходили заведения, в которых они были «нежелательны», молча надеялись, что цивилизованные немцы, потомки великих поэтов и философов, будут к ним милосердны. Некоторые жертвы Холокоста, даже заходя в газовую камеру, верили, что их всего лишь ведут в душ.

И зная трагедию еврейского народа, сегодня нам нельзя молчать о преследовании русских в Европе, нельзя рассчитывать на цивилизованность. Чтобы не повторить трагедию евреев, нельзя бояться, но необходимо бороться. Иначе мы рискуем получить уже русский Холокост.  

Теги:  русофобия , Холокост , евреи

   Читать дальше.