С началом спецоперации страну покинул ряд деятелией искусства – ведущие шоу, певцы, музыканты, актеры театра и кино, художники, писатели. Их разнообразие – по исполнительскому жанру, целевой аудитории,  этнической принадлежности – довольно велико, а объединяет их, пожалуй, только то, что они богаты и недовольны. Здесь и Алла Пугачева, и Моргенштерн, и Чулпан Хаматова, и Макаревич, Невзоров, Акунин, Оксимирон, Дапкунайте.

С началом спецоперации страну покинул ряд деятелией искусства – ведущие шоу, певцы, музыканты, актеры театра и кино, художники, писатели. Их разнообразие – по исполнительскому жанру, целевой аудитории,  этнической принадлежности – довольно велико, а объединяет их, пожалуй, только то, что они богаты и недовольны. Здесь и Алла Пугачева, и Моргенштерн, и Чулпан Хаматова, и Макаревич, Невзоров, Акунин, Оксимирон, Дапкунайте.

Кто-то из них в какой-то момент одумался, заявил, что ездил на отдых или на лечение – и планирует вернуться. Но тут им уже никто не верит.

Однако если в чем-то стоит обвинить уехавших из России певцов, актеров и художников, то точно не в какой-то их непримиримой политической позиции. К этому у нас в стране всегда относились терпимо. Главное обвинение к этой творческой элите – они профессионально непригодны. И вот это уже намного важнее.

Канадско-британский философ техники и теоретик медиа Маршалл Маклюэн в середине прошлого века писал, что представитель искусства видит не сегодняшние потребности и проблемы человека, а грядущие. Таким образом он дает бизнесмену десять лет форы – чтобы подготовиться к новому обществу и подготовить для него предложение на рынке. Те произведения искусства, что мы считаем гениальными, намного превосходят и это десятилетие. Линзы Zeiss начинаются не с Карла Цейса в конце XIX века, а намного раньше – с изменения точки зрения в изобразительном искусстве с паноптической на фокусную, которое происходит в XVI веке. Современная реклама со всеми ее красками, палитрами и слоганами появляется не на Мэдисон-авеню, а из творческого манифеста русских авангардистов начала XX века. Компьютерная графика появляется не в 1980-е, а когда Казимир Малевич изобретает пиксель – знаменитый «Черный квадрат» – квант искусственности. Это сейчас пиксель стал программно-аппаратной банальностью, а тогда его еще изобрести надо было. Для таких задач и существуют во все времена творческие люди.

Современные же люди искусства в России оказались патологически нечувствительны к переменам. Хотя кто же еще должен был быть открыт к новым веяниям и переменам, как не они? В начале спецоперации все они достали старые русофобские мантры и думали, что эти мантры окажутся тут снова к месту. Но что-то поменялось. Сейчас происходит что-то совсем другое, не похожее ни на операцию в Сирии, ни на мельдониевый скандал, ни на какие другие ситуации в политике и дипломатии. Поэтому и претензия к ним оказывается не политической, а профессиональной. Хочется сказать: «Друзья, вы просто непригодны для творческой деятельности. При чем тут ваши политические взгляды?»

Да, конечно, все эти певцы, прогнувшиеся под изменчивый мир, и Зулейхи, все время на что-то отрывающие глаза, сегодня активно выступают на зарубежных площадках, и их приглашают. Но выступают они по политическим причинам, а не в силу профессиональных качеств. Когда спецоперация закончится, а мода на них спадет, мы сможем по достоинству оценить их великие таланты – когда они станут пропадать со сцен Литвы, Израиля, Турции и прочих стран приема.

Но и нам стоит извлечь уроки из их отъезда. Егор Летов еще в 1988 году пел, что пластиковый мир победил. И мы видим, как сфера творчества превратилась в этот самый мир пластика. Речь не только о звездах эстрады, которые законсервировались, превратились в собственные восковые копии и до сих пор в свои 60-70-80 лет выглядят на 35. Пластиковыми стали и темы. Творчество традиционно считалось пространством диалога, новых подходов, новых идей, собственного цивилизационного стиля. Всего этого больше нет: с брежневских времен и до наших дней эстраду занимают люди, которые поют о любви девочки к мальчику (или наоборот) и не двигаются с этой точки.

Все пространство творчества превратилось в рынок, где не обсуждаются никакие новые идеи. Это породило и соответствующего человека искусства – чутко реагирующего на динамику цен, но наглухо невосприимчивого к тонкому течению жизни. Словно между таким человеком и его творческим гением сидит менеджер среднего звена и на любой культурный запрос отвечает: «Все операторы заняты... Оставайтесь на линии… Ваше мнение очень важно для нас…».

То, что мы называли «культурой», во всяком случае массовой, было подвергнуто как бы двойной подмене. Первый раз вместо обсуждения общественных проблем, производства идентичности и новых задач развития мы получили темы-суррогаты – песни, похожие одна на другую. Второй раз: стареющие звезды по мере угасания своих творческих сил под видом культуры дали нам какое-то невнятное политикообразное ворчание.

Кто-то посчитал бы это закономерным. Приход в политику стареющих героев эстрады считал вполне естественным американский исследователь социальных движений Эрик Хоффер: «По мере угасания творческих сил у личности наблюдается резко выраженная склонность присоединять себя к массовому движению. Взаимосвязь между бегством от своего собственного бесплодного «Я» и повышенной чувствительностью к массовым движениям совершенно ясна. Писатель, художник или ученый с наступлением творческого упадка, когда иссякает источник творческих сил, рано или поздно попадает в ряды страстных патриотов, расистов, атеистов, поборников какого-нибудь «священного дела», – пишет он в своей работе «Истинноверующий».

То есть то, что такие личности идут в политику, вполне закономерно. Но что тогда они продолжают делать в литературе, на сцене театра и концертного зала? Продолжают оккупировать площадки, блокировать молодые карьеры и под видом творчества кормить тем сортом политики, который никто не переваривает. Сегодня, в связи с массовым отъездом значительной части этих деятелей, может наступить массовое культурное «похмелье». Но такая пустота открывает перспективы, сопоставимые с перспективами времен перестройки.

Когда моему знакомому, лидеру малоизвестной петербургской рок-группы, предложили написать песню, посвященную СВО, он отнесся к этой идее осторожно, а потом решил, что не будет «лезть в политику». Но СВО – это не про политику. Это про социологию, про новую нормальность, про сдвиги в идентичности россиян, про сложные процессы, едва ли схватываемые науками, которые протекают по живой жизни конкретных людей. Благодатнейшая тема для искусства! Любой, кто в этой ситуации молчания и вакуума написал бы первую песню про СВО, собрал бы миллионы просмотров и миллионы показов. Им оказался Ярослав Дронов, Шаман. Он и выступал на Красной площади, хотя до этого его мало кто знал.

В дальнейшем нас ждет новая череда исполнителей, которые появятся «на пустом месте». Заблокированные карьерные возможности молодых исполнителей сегодня оказываются разблокированными. Алла Пугачева закрывает свои бизнесы в России и продает свой замок. Так же поступают и некоторые другие мастодонты советско-российской эстрады, литературы и театра, освобождая пространство.

Кем будет новое поколение, мы не знаем. И о чем оно будет петь и писать – тоже. Но мы увидим другую эстраду, актеров и художников. Тех, кто хочет изображать будущее. Творческую элиту, вернувшуюся на путь, с которого свернули во времена брежневского застоя.

Теги:  карьера , шоу-бизнес , спецоперация , культура

   Читать дальше.