12 октября Владимир Путин в рамках Российской энергетической недели озвучилпредложение создать международный газовый хаб в Турции, тем самым компенсировав выпавшие мощности по доставке газа в Европу после терактов на «Северных потоках». Предложение стало неожиданностью сразу по нескольким причинам.

12 октября Владимир Путин в рамках Российской энергетической недели озвучилпредложение создать международный газовый хаб в Турции, тем самым компенсировав выпавшие мощности по доставке газа в Европу после терактов на «Северных потоках». Предложение стало неожиданностью сразу по нескольким причинам.

Во-первых, судя по первой реакции министра энергетики Турции, оно стало неожиданным и для турецких властей. Впрочем, само предложение было воспринято с большим энтузиазмом: уже через два дня Реджеп Тайип Эрдоган поручил правительству проработать возможность создания хаба в кратчайшие сроки и даже обозначил некоторые детали проекта. Например, то, что хаб может быть создан в турецкой Фракии – провинции, находящейся в европейской части Турции, примыкающей к границам Греции и Болгарии.

Во-вторых, слова Путина о газовом хабе вызывают, на первый взгляд, вполне определенные вопросы. Только что были взорваны «Северные потоки», проходящие по дну Балтийского моря. Тем самым было доказано, что морские газопроводы в новых реалиях – отнюдь не самый безопасный маршрут доставки топлива. Создание же газового хаба в Турции предполагает строительство новых морских трубопроводов, которые столкнутся с теми же вызовами, что и «Северные потоки».

В таком случае почему преимущества анонсированного проекта все же перевешивают его недостатки? И в чем его стратегическое значение с учетом того, что ЕС в принципе взял курс на отказ от энергоносителей из России?

Первое преимущество состоит в относительной простоте реализации проекта. По словам главы Газпрома Алексея Миллера, Россия научилась строить газопроводы самостоятельно и сможет реализовывать такие проекты даже без западных оборудования и технологий. Кроме того, значительная часть необходимой инфраструктуры уже создана. До 2014 года, когда Болгария под давлением Евросоюза запретила прокладывать трубы на своей территории в рамках проекта «Южный поток», Газпром успел построить наземную часть инфраструктуры в Краснодарском крае.

Часть этих мощностей, вероятно, была задействована для газификации самого Краснодарского края и Северного Кавказа, но остальное вполне может использоваться по первоначальному назначению. Канувший в Лету «Южный поток» был спроектирован мощностью 63 млрд кубометров, что даже больше, чем суммарная мощность «Северных потоков» (55 млрд кубов). Достроить же необходимую морскую инфраструктуру потенциально можно за один-два года. Именно столько времени России понадобилось на строительство «Голубого» и «Турецкого» потоков. Да и морские перемычки там значительно более короткие в сравнении с балтийской частью трубы.

Теперь к вопросу о безопасности. В данном контексте Черное море выгодно отличается от Балтийского. Россия и Турция тотально доминируют в этом регионе в военном плане и в плане разведки. Кроме того, Анкара непосредственно контролирует проход военных судов через проливы Босфор и Дарданеллы, а потому легко может отслеживать их действия и передвижения, а при необходимости – запретить проход вовсе.

Насколько надежным партнером может быть Турция? Это вопрос для длинной дискуссии, но сколь бы противоречивыми ни были российско-турецкие отношения, Москва и Анкара, кажется, научились разделять экономические и геополитические интересы, не давая последним навредить первым. Более того, очевидно, что превращение Турции в газовый хаб, коим до сих пор были Германия и Австрия, и на роль которого сейчас (посредством импорта американского СПГ) претендует Польша, усиливает политические позиции Эрдогана. Ему летом следующего года предстоят непростые президентские выборы, а текущий экономический кризис в Турции, сопровождающийся мощнейшим ослаблением лиры, отнюдь не способствует легкому переизбранию. В этом смысле Москва протягивает Эрдогану руку помощи, а значит, нельзя исключать и политического сближения стран (вероятно, в рамках более крупных объединений вроде БРИКС или ШОС) в 2023-2024 годах.

Ну а теперь о главном. Зачем России и Турции вообще понадобился этот проект? В мае текущего года Еврокомиссия представила стратегию REPowerEU, предусматривающую полный отказ от российских энергоносителей, включая газ, к 2027 году. А ведь только на реализацию проекта создания международного газового хаба в Турции понадобится по меньшей мере пара лет. Не станут же серьезные люди огород городить ради поставок топлива в течение трех-четырех лет.

Единственным ответом на этот вопрос является следующий. Москва и Анкара делают ставку на развал Евросоюза, по меньшей мере – на значительную суверенизацию стран Южной и Восточной Европы в вопросах экономики. Ожидаемое падение экономики локомотива ЕС – Германии – сведет на нет дотации менее развитым государствам из союзного бюджета. Диктовать свою политическую волю и навязывать экономические решения Брюсселю станет намного сложнее. А значит, Болгария, Венгрия, Чехия, Словакия, Сербия и другие страны, зависящие от поставок российских нефти и газа, с высокой степенью вероятности начнут принимать решения в угоду национальным, а не транснациональным интересам. На фоне грядущей экономической бури надежные поставки российского газа при посредничестве Турции могут стать для них настоящим спасением.

Теги:  газопровод , энергоносители , Россия и Турция

   Читать дальше.