Европейский бизнес, до последнего ждавший хоть какой-то определенности в украинском конфликте, наконец ее получил. Наступление ВСУ на харьковских фронтах, мобилизация в России и, наконец, присоединение занятых российской армией территорий окончательно убедили европейскую бизнес-элиту в том, что конфликт этот всерьез и надолго. Ни в перемирии, ни даже в прекращении боевых действий не заинтересована ни одна из противоборствующих сторон, так как нет ни очевидной победы, ни разгромного поражения, а переговорные позиции противников расходятся со скоростью расширяющейся Вселенной, не оставляя пространства для компромисса и даже тем для обсуждения. А значит, пора делать ноги из Европы.

Европейский бизнес, до последнего ждавший хоть какой-то определенности в украинском конфликте, наконец ее получил. Наступление ВСУ на харьковских фронтах, мобилизация в России и, наконец, присоединение занятых российской армией территорий окончательно убедили европейскую бизнес-элиту в том, что конфликт этот всерьез и надолго. Ни в перемирии, ни даже в прекращении боевых действий не заинтересована ни одна из противоборствующих сторон, так как нет ни очевидной победы, ни разгромного поражения, а переговорные позиции противников расходятся со скоростью расширяющейся Вселенной, не оставляя пространства для компромисса и даже тем для обсуждения. А значит, пора делать ноги из Европы.

Еще 22 сентября Bloomberg опубликовало сенсационный инсайд о том, что крупнейший европейский автопроизводитель – Volkswagen – разрабатывает масштабный план релокации производств из Германии. Концерн информацию опровергать не стал, заявив, однако, что речь идет не об основных производственных мощностях, а о поставщиках комплектующих с энергоемкими производствами. При этом под релокацией подразумевается всего лишь перемещение производств внутри Евросоюза, поближе к южным границам ЕС и побережью, где размещаются или будут размещены мощности по приемке сжиженного газа.

Версия релокации-лайт, однако, была моментально похоронена взрывами на обоих «Северных потоках». Угроза дефицита газа и электроэнергии замаячила уже не перед поставщиками Volkswagen, но перед основными заводами, расположенными в Германии, Чехии и Словакии. Так, германскому бизнесу недвусмысленно дали понять, что полумерами не обойтись, и даже указали конкретное направление релокации производств – в США, где ему обещаны не только дешевый газ, но и увесистые налоговые льготы.

Так началось великое ограбление Европы.

В Соединенные Штаты уже засобиралась нидерландская химическая компания OCI NV, которая намерена переместить свое европейское оборудование на промышленные площадки в Техасе. Будут свернуты и отправятся в США европейские производственные мощности Tesla. Сигналы к отплытию вовсю подает норвежский производитель минудобрений Yara. Несмотря на то, что у Норвегии достаточно собственного газа, его цена определяется на британских и европейских биржевых площадках, что бьет по конкурентоспособности в том числе и норвежской промышленности. Стоит ожидать, что крупные машиностроительные и металлургические холдинги в ближайшее время будут массово делать заявления относительно сворачивания производств и их перемещения в тихую гавань.

А значит, исход вскорости примет лавинообразный характер. Таким образом, Штаты станут – уже стали – главными бенефициарами энергетического кризиса в Европе. В этом смысле «что для американца хорошо – для европейца смерть». Переезжающий бизнес создаст десятки тысяч новых рабочих мест, замедлив падение промпроизводства и инфляцию в самих США. А тот бизнес, который не переедет в Штаты, может быть выкуплен у нынешних собственников. В условиях сжатия фондового рынка крепнет доллар – соответствующий индекс продолжает ползти вверх. Предложение дешевых и при этом качественных активов в Европе позволит американскому ФРС вскоре вновь запустить печатный станок, не опасаясь инфляционных рисков.

Релокация европейского бизнеса подкинет дров в костер социальной напряженности. Один лишь Volkswagen дает работу почти 300 тыс. человек. Процесс сокращения производства, закрытия заводов будет сопровождаться как потрясениями внутри компании (едва ли не половина мест в совете директоров компании контролируется представителями профсоюзов), так и в масштабах страны. Вслед за станками и конвейерными линиями в США отправятся считаные европейцы – инженеры и топ-менеджеры, в чьи обязанности будет входить выстраивание бизнес- и производственных процессов на новом месте.

Невыполненные социальные и экологические обязательства, обязательства перед местными сообществами, сокращение налоговых поступлений в бюджеты всех уровней – неизбежное следствие процесса релокации. В данном контексте процессы деиндустриализации несут в себе даже большую угрозу, чем вероятный дефицит газа текущей зимой. Европейские газовые хранилища заполнены до отказа, а меры по сокращению потребления дают свой эффект. Но европейский бизнес, в отличие от европейских политиков, не мыслит категориями «день простоять да ночь продержаться» и уже сейчас принимает болезненные, но неизбежные решения.

Национальные регуляторы какое-то время будут сопротивляться технологическому оттоку. Там прекрасно понимают, что речь не идет о краткосрочной бизнес-командировке: переместившийся в США бизнес вместе с льготами получит и значительные обязательства, из которых выпрыгнуть будет очень сложно, более того – незачем. Как и в случае перемещения значительной части промышленного потенциала СССР за Урал в годы войны, большая часть европейских производств останется в Северной Америке навсегда.

Описанный процесс потребует времени. Это значит, что США заинтересованы не столько в эскалации противостояния с Россией на украинской территории, сколько в максимальном затягивании конфликта и росте неопределенности. Только в этом случае промышленный пылесос сможет эффективно вычистить европейскую поляну с пользой для себя.

Теги:  Европа , Европа и США , индустриализация

   Читать дальше.