У любого государственного деятеля по-настоящему крупного масштаба есть идеи, которые служат ему путеводной звездой, к которым он раз за разом возвращается в своих публичных выступлениях, на которых он строит свою политику. Есть такие и у Владимира Путина. Чаще других он возвращается к двум мыслям: о суверенитете как главной и безоговорочной ценности для России и о непрерывности отечественной истории, несмотря ни на какие ее катаклизмы.

У любого государственного деятеля по-настоящему крупного масштаба есть идеи, которые служат ему путеводной звездой, к которым он раз за разом возвращается в своих публичных выступлениях, на которых он строит свою политику. Есть такие и у Владимира Путина. Чаще других он возвращается к двум мыслям: о суверенитете как главной и безоговорочной ценности для России и о непрерывности отечественной истории, несмотря ни на какие ее катаклизмы.

Причины, по которым именно эти две идеи так важны для российского президента, вполне очевидны, учитывая, в каком состоянии находилась страна, когда он встал во главе нее. Девяностые годы стали квинтэссенцией катастрофы по обоим этим направлениям: очередной крах государственности и очередной разрыв с «проклятым прошлым», на этот раз советским. Какую цену за это пришлось заплатить стране, хорошо известно. Так что, когда в своем выступлениив Великом Новгороде Владимир Путин вновь поднял эти темы, в этом вроде бы не было ничего принципиально нового. Но только на первый взгляд. Потому что президент, кажется, впервые объединил эти две мысли в единый тезис:

«Россия дорожит всеми страницами своей истории и не повторит ошибок по недооценке важности собственного суверенитета. Сегодняшняя Россия – это правопреемница и Древней Руси, и Московского царства, и Российской империи, и Советского Союза. Все это – страницы нашей истории, мы никогда от них не откажемся, не станем переписывать историю в угоду политической конъюнктуре. История страны делает ее сильнее. А главный урок истории – для России смертельно опасно даже на время ослабить свой суверенитет, отказаться от национальных интересов».

А ведь это действительно так: кризисы государственности в России неизменно были связаны с кризисами национальной самоидентификации. Каждый раз мы вдруг утрачивали веру в себя, оказывались охвачены самоненавистью и самоотрицанием, всё вокруг себя начинали видеть в черном свете, принимали решение отречься от «негодного» прошлого и настоящего, разрушить их «до основанья». При этом нас охватывала неистовая вера в безупречный идеал, который хотелось воплотить в жизнь, построив общество всеобщего счастья. И уж, разумеется, ради такой прекрасной цели имело смысл принести в жертву все замшелые, устаревшие и вредоносные реалии, в которых до сих пор приходилось жить. Государство – эта «тюрьма народов» и «империя зла» – шло под нож первым.

Что бывало потом, наше поколение знает на собственном опыте. Каждый раз это заканчивалось падением страны в пропасть и страшными жертвами, которые приходилось приносить, чтобы выкарабкаться из нее.

Целостность и непрерывность национальной истории не просто позволяет, а прямо-таки заставляет нас помнить об этих «граблях», на которые страна неоднократно наступала в прошлом. А еще она дает точный ответ на вопрос о том, что будет, если повторить этот опыт. Ослабление государства, отказ от национального суверенитета не решает не единой проблемы страны. Никакой страны. В случае же России это с неизбежностью ведет к трагедии и катастрофе. Всегда. Это ее проклятие. Или благословение – в зависимости от того, как смотреть.

Полноценный суверенитет в мире чрезвычайно редок. Но надо признать, что большинство стран мира эта проблема не особо беспокоит. Более того, существует довольно много государств, которые многие десятилетия живут при урезанном суверенитете – и неплохо живут. Во всяком случае, жили до недавнего времени.

Европейские страны отдали значимую часть своей независимости Брюсселю, но не только не горевали по этому поводу, но, наоборот, несколько десятилетий им было чем похвастаться. Германия, Япония и Южная Корея, находящиеся с окончания Второй мировой войны под практически открытой оккупацией Соединенных Штатов, все это время были прямо-таки образцом преуспевания и мечтой для множества людей. Неудивительно, что за это время в мире сформировалась и стала достаточно популярной точка зрения о ненужности и бессмысленности суверенитета. Какой прок от независимости и самостоятельности, если глобализация и делегирование полномочий на наднациональный уровень сделает страну богаче, благополучнее и более развитой?

Ответа у очень многих не находилось.

И вот тут, как ни покажется странным, травмирующий и трагический российский опыт играет нам на руку. Потому что мы точно знаем, что даже урезание суверенитета грозит России и ее граждан ужасом, а уж его потеря оборачивается адом для страны.

Еще совсем недавно, буквально несколько месяцев назад, Запад мог с пренебрежением и насмешкой относиться к этим российским страхам. Вот только прямо сейчас мы наблюдаем, чем оборачивается для Европы отказ от суверенитета не в тучные времена, а в ситуации системного кризиса. Мы не можем понять и осмыслить ту самоубийственную политику, которую теперь ведут даже самые влиятельные и сильные страны ЕС. Европейские государства, за редкими исключениями, ускоренно уничтожают свою экономику, социальную сферу, энергетику – по указке вышестоящих кукловодов, которым они и отписали давным-давно львиную часть собственного национального суверенитета. И это ведь только начало.

Так что можно считать своего рода удачей, что многочисленные трагедии нашего прошлого накрепко впечатали в российское общественно-политическое сознание постулат о высшей ценности национального суверенитета и собственного государства, которое самостоятельно решает самые важные вопросы жизни, бытия и пути страны в будущее. Главное теперь – не позволить мороку в очередной раз затуманить нам видение и забыть уроки прошлого.

Теги:  Владимир Путин , Россия , суверенитет

   Читать дальше.