Типовые образцы договоров, документов и других деловых бумаг, своды законов и кодексов, сборник нормативов и стандартов, каталог бизнес-планов и идей, рейтинг банков России

Описание: Вы легко поймете, что решение этой задачи должно быть различно, смотря по тому, гармоничны ли между собой или враждебны друг другу самые интересы. В первом случае решение надо искать в свободе, во втором — в принуждении. В первом не надо только мешать, во втором надо мешать непременно. Но свобода имеет только одну форму. Всякий, кто убежден, что каждая частица, входящая в состав жидкости, содержит в себе самой силу, устанавливающую общий уровень, придет к заключению, что самое простое и самое верное средство достигнуть такого уровня — не мешать. Следовательно, всякий, кто признает, что эта точка отправления верная, т.е. что интересы гармоничны , согласится и с практическим решением социальной задачи: воздерживаться от вмешательства и не перемещать интересов. Принуждение, наоборот, может обнаруживаться, смотря по различным точкам зрения, в бесчисленных формах. Школы, исходной точкой которых служит то положение, что интересы враждебны друг другу , еще ничего не сделали для решения задачи, они только исключили из нее свободу. Им еще придется отыскать среди бесконечных форм принуждения наиболее подходящую форму, если только она может быть найдена. А потом им придется преодолеть последнее затруднение — заставить всех, т.е. людей свободных, признать эту предпочтительную форму принуждения. Но если при этой гипотезе человеческие интересы по самой природе своей стремятся к пагубному столкновению, которое может быть устранено только случайным вмешательством искусственного социального порядка, то судьба человечества была бы очень сомнительна, и тогда с ужасом спросишь себя: 1. Найдется ли человек, который изобрел бы удовлетворительную форму принуждения? 2. Убедит ли этот человек в верности своей идеи бесчисленные школы, которые изобрели бы свои различные формы? 3. Согласится ли человечество подчиниться этой форме, которая, согласно гипотезе, противоречила бы всем частным интересам? 4. Предположим даже, что человечество дало бы закутать себя в такое одеяние, но что произошло бы, если бы явился новый изобретатель, с более совершенной одеждой? Должно ли оно настаивать на сохранении дурной организации, зная, что она действительно дурна, или оно решится ежедневно переменять организацию, смотря по прихотям моды и изобретательности организаторов? 5. Все изобретатели, проекты которых были бы отвергнуты, не соединятся ли они, чтобы действовать вместе против принятой системы, и притом с тем большим вероятием взбаламутить общество, чем более эта система по своему характеру и цели нарушает общие интересы? 6. И наконец, есть ли такая человеческая сила, которая была бы способна преодолеть антагонизм, составляющий будто бы самое существо человеческих сил вообще? Я мог бы без конца увеличивать число этих вопросов, но обращу внимание на следующее затруднение. Если частный интерес противоположен интересу общему, то где найдет себе место принцип принуждения? Где будет находиться его точка опоры? Не вне ли человечества? Если вы вверяете людям произвол, то докажите, что эти люди сделаны из другого теста, чем мы, что они не будут руководствоваться пагубным принципом личного интереса и что ум их, поставленный в положение, исключающее всякую мысль о какой-нибудь сдержке, о каком-нибудь действительном сопротивлении, был бы свободен от ошибок, руки — от хищения, а сердце — от алчности. Что коренным образом отделяет различные социалистические школы (я разумею здесь вообще те школы, которые полагают в искусственной организации решение социальной задачи) от экономической школы, это не тот или другой взгляд их на какую-нибудь подробность, не та или другая правительственная комбинация, а самая точка их отправления, следующий коренной и главный вопрос: находятся ли человеческие интересы, предоставленные сами себе, в гармонии между собой или они прямо противоположны друг другу?